Людмила Козинец - Легенда о Фениксе

Через час Катенька выйдет в шлюз в облике жительницы Пятой планеты. Генетики могли бы полностью перестроить организм человека все-таки «живой скафандр» десантников не более чем грубая подделка. Но такая перестройка требовала вмешательства в мозг, полностью подавляла личность землянина. И до сих пор просто не возникало такой необходимости. Впрочем, ходили какие-то неясные слухи о так называемых «отшельниках», но наверняка никто ничего не знал и разговаривать на эту тему не любили. Сами десантники называли их «зомби» — ожившие мертвецы.

Катенька открыла пустые после беспамятства глаза. Медленно поднесла близко к лицу смуглую незнакомую руку, внимательно ее рассмотрела. Чуть согнула ноги, повела плечами, присела — привыкала к новому телу. Капсула раскололась, и Катенька ступила на теплый пластик пола. Обернулась, приветливо помахала рукой.

Деви подняла большой палец на счастье — этому жесту она научилась у Лина.

И вот десантники стоят в прозрачном шлюзе. Вахта «Ямуны» провожает их на Пятую. Группа контакта, переступая босыми ногами, слегка смущенно, как люди в карнавальных костюмах в самом начале бала, смотрит на своих друзей. Катенька неловко обдергивает серую юбку. Лин трясет браслетами, дразня неравнодушную к украшениям Деви. Сидней же спокоен и несокрушим, как всегда.

Беспилотный модуль-челнок доставит их на ночную сторону Пятой. На рассвете десантники войдут в городок, выбранный по случаю ярмарки: в толпе легче затеряться.

Экипаж вернулся к обычным занятиям. Первая смена контроля приняла вахту у экранов слежения. Стационарный спутник «вел» десантников, транслируя на «Ямуну» их путешествие. В контрольный отсек заглядывали все, у кого отучалась минутка досуга, и лишь командир не приходил никогда. Он слишком нервничал всякий раз, когда десант уходил в поиск. Видя и слыша все, Галкин был лишен возможности помочь, поэтому болезненно переживал, когда десантник ошибался в падеже, неосторожно привлекал к себе излишнее внимание, не сразу находил выход из трудного положения. На памяти Галкина не числилось ни одного трагического случая, но неудачи бывали.

С восходом солнца десантники вошли в городок. Сидней — степенный землепашец — торговал у разбитных ремесленников их поделки, заполняя висевшую на плече тканую сумку. Лин накрепко застрял возле бродячего певца-сказителя. А Катеньку буквально заворожил колдун-травознай. Она провела возле него больше часа, дотошно выспрашивая торговца самодельными лекарствами, перебирая пряные травы. Она купила всего понемножку, слегка даже перепугав колдуна.

Десант вернулся на «Ямуну», сдал трофеи и ушел отдыхать. Но Кате не спалось. Она собрала по интеркому биологов и химиков, слезно просила сделать срочно анализы принесенных ею трав. Через два часа получила мнемокристаллы с записями исследований. И долго сидела над всей этой премудростью, игнорируя возмущение медикологов. И только гроза не пустить ее в следующий поиск оказалась действенной.

Группа работала на Пятой неделю. Наконец историки выдали два прогноза развития цивилизации Пятой, две футурологические модели. С большой вероятностью утверждали благополучное развитие, контакт не рекомендовали категорически. Галкин не очень вникал в мотивировку запрещения. Нельзя так нельзя. И он приказал собираться.

Десант ушел на планету в последний раз. Лин, Сидней, Катя бродили по ярмарке, прощаясь с чужой, но уже близкой жизнью. Катя грызла сваренные в меду орехи, смеясь нехитрым шуткам крестьян, переходила от лавки к лавке, покупая сувениры подругам — бронзовые сережки, оловянные браслеты, пояски.

И вдруг спокойный праздник ярмарки раскололся отчаянным воплем. Толпа на мгновение замерла, потом, плеснувшись, свилась водоворотом над крошечной детской фигуркой, которая беззвучно корчилась в пыли. У мальчика было что-то вроде приступа эпилепсии. Его мать, упав на колени, кричала — тонко, страшно, на одной ноте, вцепившись ногтями в лицо.

Катенька не раздумывала. Она бросилась к мальчику, лихорадочно нащупывая в ожерелье замаскированный под крупный камень инъектор. Но она не успела приложить его к изломанному припадком тельцу.

Железная рука Сиднея вынула Катеньку из толпы, встряхнула как следует, затем ткнула ко рту долбленый ковш с ячменным квасом. Катенька захлебнулась, проглотила квас и слезы. Они быстро ушли, но девушка еще успела увидеть мать, которая прижимала к груди покрытое черным платком тельце ребенка. Из-под платка безжизненно свешивалась тонкая ручка, лунки ногтей посинели.