Лев Куклин - Год лошади (Сборник рассказов)

— Кто напоит меня только чашей холодной воды, истинно говорю вам, не потеряет награды своей… — загадочно и чуть нараспев произнес новый клиент и наклонил кувшин над кружкой. Стучите и отверзется, ищите — и обрящете, просите — и воздастся вам, — после нескольких хороших глотков добавил непонятный посетитель. Трактирные завсегдатаи, застывшие в полной тишине над своими стаканами, рюмками, кружками и иными емкостями и вместилищами, словно деревянные статуи, невольно повернули головы, услышав этот странный для их заросших волосом ушей текст. А один из них, движимый, видимо, не только ощущением вечной жажды, сжигающей желудок, но и неистребимого любопытства, терзающего душу, вдруг поднялся с места. Это был непредставимый в трактирных условиях физический акт, подобный тому, как если бы сдвинулась с привычного места статуя святого покровителя села, укрепленная над входом в церковь. Он вежливо снял баранью шапку (или — если хотите — кепку, или феску, или — обширное сомбреро с продырявленной тульей) и подсев к незнакомцу на свободный табурет, хрипло прогудел:

— Что ты пьешь, приятель?

— Всего лишь воду из источника жизни… — невозмутимо, но так же вежливо ответствовал тот.

— Воду?! — почти что священный ужас послышался в новом вопросе. — В такую жару?!

— Тебя снедает вечная жажда… — снова загадочно сказал человек в монашеском одеянии. Для этого нет ничего лучше моего питья.

— Дай попробовать… — смущенно попросил сельский гражданин в сомбреро (или в кепке, но вряд ли в шляпе…), пораженный своей просьбой и словно бы поперхнувшийся собственными словами.

— Наполни свой сосуд… — разрешил его собеседник. Мужчина жадно схватил кувшин и трясущейся от вожделения рукой опрокинул его над своей кружкой. Потом, вопросительно моргнув, отпил один объемный глоток, другой, дыхание его прервалось, но только на какое-то мгновение.

— Вино! — завопил он. — Вино, да еще какое!

— По вере вашей вам и воздается… — невозмутимо прокомментировал данный факт незнакомец и улыбнулся. — Пей еще…

— Ну и винцо! Прямо кровь Христова! — захлебывался словами и слюной его собутыльник, точнее — сокувшинник. — Отроду такого не пробовал… Ты прав, приятель, действительно, источник жизни…

Наконец он, довольно икнув, с осмотрительной осторожностью поднялся с табурета и, сделав несколько нетвердых шагов, мягко опустился у оштукатуренной стены на пол — и мгновенно захрапел.

— Ну вот… Один готов, — заметил кто-то. — Нализался. Сегодня больно быстро. С чего бы это?

Вдруг в раскаленном воздухе мирного полдня за уютными стенами трактира раздалась явная для опытного уха автоматная пальба. Обитатели трактира — одни с большим, другие с меньшим трудом — выбрались из прохлады на площадь. Незнакомец не оказался исключением. На площади с визгом шин затормозили два открытых джипа, из которых посыпались люди с автоматами… Бандиты тоже не пересекали контрольно-следовой полосы. Поэтому пограничный пост не поднял тревоги, ибо оснований для стрельбы из своих автоматов заграничного производства у солдат не возникало: внутренние разборки в суверенном государстве есть именно внутренние разборки, и проходят они совсем по другому ведомству… Увы, приехавшие на джипах оказались не респектабельными рэкетирами, находящимися почти что на государственной службе и собирающими с нив и пажитей частного предпринимательства узаконенную привычную дань. Не являлись они, к сожалению, ни флибустьерами, ни корсарами (какие красивые слова!), ни ковбоями, ни даже авантюристами открывателями новых земель.

Земля, а точнее — страна, породившая их, давно существовала, как географическое понятие, но — смотри упоминание выше — несмотря на всю свою суверенность и державность, была маленькой и бедной. Поэтому и бандиты соответственно были мелкими. И бедными… В обширном районе между Черным и Каспийским морями, в ущельях и теснинах, в речных долинах и на вольных перевалах жители высокогорных аулов называли таких угрожающим словом «абреки», а в большой северной стране, раскинувшейся вдоль берегов Ледовитого океана, подобных им титуловали более внятным термином: «портяночники»… На одиннадцать человек (штук?), считая вместе с водителями, у них имелось семь автоматов и два ножа с выбрасывающимися лезвиями. Прежде всего, не считая информационно-устрашающей пальбы, в ход пошли именно ножи. Пять подвернувшихся под горячую руку куриц были мгновенно и виртуозно зарезаны, чуть только колеса автомашин перестали крутиться. Так же квалифицированно — и хрюкнуть не успела! — была поймана за задние ноги добродушная свинья, опрометчиво оказавшаяся поблизости. Уже в виде туши и в качестве бесспорного военного трофея ее кинули в один из джипов.