Лев Куклин - Год лошади (Сборник рассказов)

— Не возражаю против этого… гм… общего толкования. — заперхал Судья, запустил специальную ковырялку в свое коммуникационное отверстие и прочистил его. — Но в Год Светлого Бульканья мы приняли и конституционное дополнение к этому закону: для преступников и лиц, регулярно уклоняющихся от уплаты налогов, постоянство внешнего облика является обязательным и контролируется органами охраны правопорядка по месту жительства!

— Моя подзащитная не преступница! — мягко протрубил Защитник. — Постоянство облика не является для нее обязательным… Она просто увлекающаяся, несколько легкомысленная натура.

— Мой многочленный коллега! Долгостепенные граждане! — Судья развел свои хваталки в стороны, словно бы хотел обнять всех находящихся в зале заседания. — Закон — не только принуждение, запрет или ограничение. Закон — это еще и неотъемлемая часть нашей свободы, ибо в пределах Закона любой владелец тела может делать с ним все… что только взбредет ему в мозговое вместилище.

— Если оно еще осталось… — мрачно хрюкнул один из судебных заседателей. — Если на трепалки не поменял…

— В самом деле… Что вы сделали со своей дыхалкой… виноват, со своим дыхательным органом?! — всплеснул семипалыми держалками Судья. — Какие-то две дырочки на хрящевидном отростке… вместо отличной сетчатой фильтровальной мембраны… Вы могли бы взять за образец классические изображения наших достопамятных предков в наших голографических галереях!

— Да такие лица давно уже никто не носит! — презрительно фыркнула молодая супруга. — Чего ты выкатил на меня свои лупетки, старая клюшка?!

— М-да… действительно… — поплямкал зевалом Судья. — Мой абсолютный возраст дает вам некоторое право… на вполне понятные упреки в отсталости… Но вот и ваш муж…

— Хи-хикс! Мой муж! Да он — ретроград! И вообще старомоден, как мои позапрошлогодние шлепалки!

— А вы не можете допустить, что у вашего э-э-э… многочленного супруга, долгостепенного члена общества… просто более устойчивые, так сказать — стабильные… это… эстетические понятия?

— Еще чего скажете! Он же абсолютно не рубит в искусстве! — во всю мочь своей дыхалки выпалила молодая супруга.

— Вы хотите сказать — в искусстве трансформации? — ласково и терпеливо поправил Судья. — Но определенность некоторых эстетических воззрений… равно как и общественно-значимых категорий… тяга к подлинно прекрасному, а не мимолетному… Вовсе не минус.

— Минус, минус, а не плюс! — запели, заверещали, задребезжали, завопили в зале суда.

— На Седьмой Планете Голубого Солнца… — мечтательно проговорила ответчица… — мы получаем оттуда мнемограммы… давно уже носят… вот, вот и вот! Последний писк моды! И она быстро поправила кое-что в своем облике. Судья пискнул, вздрогнул и невольно заслонил свои лупетки с оптическими усилителями семипалой хваталкой.

— Немедленно прекратите! — затрубил он свирепо. — Или я прикажу вывести вас из зала… за неуважение к суду и пренебрежение моральными принципами!

— А все-таки там — у них, в Запланетье, лучше! — упрямо стояла на своем ответчица. Эксперимент с зарубежными модными новинками шокировал более консервативную часть публики. Она зашумела, глухо заволновалась, их лицевые покровы начали быстро менять цвет — и общественное мнение стало склоняться не в пользу ответчицы.

— Конечно… — слышалось в зале, — молодежь совсем распустилась! Посмотрите, какие хваталки и держалки они себе пришпандоривают! А уж что они вытворяют с нюхалками и слухалками! И куда только школа смотрит!

— Нет, нет… Что ни говорите, а во всем виновата наша ячеистая семья. Это элементарно…

— А как они шарахнут мнемозинками по лупеткам, как врубят свои импульсные дребезжалки — так и на трех ходилках не устоишь…

— Истец заявляет, — добавил Судья, оттопырив слухалки, — что из-за слишком частых трансформаций облика его горячо любимой супруги он, тем не менее, теряет душевный покой, а этим наносится несомненный ущерб его охраняемой законом психической структуре, постоянству его внутренней организации. А это — уже серьезное обвинение. Он настаивает на конструктивных действиях!

— Достопочтенный и многочленный Суд! — покачиваясь и извиваясь, Защитник вытянул свои держалки. — Моя подзащитная не заслуживает сурового наказания. Будьте снисходительны к ее замечательной молодости! У нее еще все впереди!

— До-ро-гу мо-ло-дым! — застучала ходилками, зашлепала держалками и хваталками часть публики. — Стариков — в утилизаторы! Стариков — в у-ти-ли-за-то-ры! После перерыва для судебного совещания Судья снова торжественно взгромоздился на возвышение, утвердился там на своих ходилках и громогласно затрубил: