Лев Куклин - Год лошади (Сборник рассказов)

— Почему? — удивился Сын. — Разве из них улетучилась… как ты это называешь? Память?

— Нет энергии для подключения читающих автоматов, и не из чего делать сами автоматы… — сухо объяснил Отец.

— Совсем… не из чего?

— Наша планета, породив человека, его же зубами изгрызла собственное нутро… У человечества, которое выжило в голодные послеатомные времена, больше нет айрона, нет плюмбума, нет угля, нет нефти… Ты помнишь, мы плавали с тобой в долбленке вниз по Реке далеко на Юг? Тебя поразили тогда гигантские развалины бетонной плотины поперек ее русла? Тогда ты подумал, что это — древний мост… А это были остатки гидростанции, грустно пояснил Отец. — Огромные машины в ее зале с бешеной скоростью крутила вода, стремясь вниз по трубам. Эти машины вырабатывали энергию, вернее — превращали один вид энергии в другой. Стремительное вращение стальных валов давало новый вид энергии электричество.

— А на что оно похоже… — это электричество?

— Ни на что, тебе известное… Электрический ток уходил по металлическим проводам на далекие расстояния, давал в человеческие жилища свет и тепло, двигал по рельсам железных дорог составы самоходных повозок, выплавлял из земной глины ал… — он запнулся… — да… алюминий для самолетов…

— Откуда ты все это знаешь? — недоверчиво спросил Сын Судьи.

— Я — один из немногих Хранителей Знаний… — ответил Отец. — Я читал драгоценные старые книги. Из уцелевших. Ведь сейчас очень мало людей умеют читать… В книгах тяжкий груз. Груз памяти о нашем человеческом уме и нашей человеческой глупости…

— Почему же сейчас мы не можем построить эту… — как ты ее назвал? — слабо улыбнулся Мальчик. — Гидростанцию? Хотя бы — маленькую?

— В недрах Земли не осталось необходимых первоэлементов… — объяснил Отец. — Все выгребли жадные предыдущие поколения. Нет железной руды для электромашин, нет купрума для проводов… Только в самых богатых домах земных правителей, охраняемых Стражами порядка, кое-где еще горит электрический свет… Последняя память об электрическом веке. Почти недоступная роскошь, — усмехнулся он. — Мы с тобой слишком увлеклись разговорами о прошлом. А сегодня надо приготовить свежего угля для фильтров…

— А что мы будем пить, Фазер, если… если кончится уголь для фильтров? — с затаенной тоской в голосе спросил Сын. — Умрем и мы, и наши животные? Ведь ты сам говорил, что вся наружная вода, которая не прошла через перегонку в Источнике Жизни — смертельный яд?!

— Почему же должен кончиться древесный уголь? — удивился Отец. — Ты постарайся понять разницу между каменным углем или нафтой, которые природа запасала впрок с доисторических времен совершенно случайно и нынешними деревьями. Уголь, купрум, айрон — это древние невозобновляемые запасы, а береза, ольха, сосна — вечно возобновляемые, живые, включенные в круговорот общей жизни. Пока растут они, — у нас с тобой будут колесо к повозке, и ложка к похлебке, и огонь в очаге, и уголь для фильтров! Ведь совершенно не обязательно жить среди грохочущей железом техники! Да, мы расстались с техникой, но мы еще не одичали… Пойдем, поможешь мне напоить овец! Они аккуратно перелили профильтрованную и очищенную воду из бако-накопителя в деревянные ведра и бросили туда по пригоршне соли.

— Ты представь себе, — по пути к овечьему закуту сказал Отец, — еще совсем недавно… Каких-нибудь пятьсот лет назад… в это, конечно, трудно поверить… Люди могли совершенно свободно купаться в реке!

— Купаться? — ошарашенно спросил Мальчик.

— Ну да, купаться — и плавать, сколько хочешь, и нырять, и брызгаться что есть силы… Умываться, фыркать и потом бегать голышом…

— И вода не разъедала кожу?! — недоверчиво спросил Сын.?Не делала глаза невидящими?

Отец нес ведра в руках. Сын — на коромысле. Над овечьим загоном с гортанными криками кружилось воронье, зорко высматривая добычу.

— Неужели люди летали, как птицы? — подняв голову и замедлив шаг, почти про себя пробормотал Мальчик. — Как… серафимы?

— Нет… — Отец поставил ведра наземь и отер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. — Люди строили летательные аппараты. Они назывались: самолеты. Внутри них помещались сотни людей! Да, да… Об этом написано в старинных книгах. Я даже видел их изображения… Они делались из легкого металла серебристого цвета…

— Се-ре-брис-то-го? — задумчиво повторил Сын, словно бы катая каждый слог на языке, как сладкую горошину. — Се-ре-брис-тый… Что это значит?