Вадим Никольский: Через тысячу лет

– Вы понимаете теперь, – продолжал он, – что я имел право быть тогда немного рассеянным. Сегодня я хочу произвести первое серьезное испытание, так сказать, на дальность полета, – но я не знаю, в какие условия я попаду, перенесясь через несколько сот лет… Я уже стар, зрение мое, благодаря последним работам, изрядно пострадало. – Мне будет трудно в этих условиях жизни, которую я хочу увидать не менее вашего… Одним словом, мне нужна надежная и верная поддержка такого человека, как вы…

– Итак, согласны быть моим спутником? Конечно, если вы того захотите, – поспешил добавить профессор: – если у вас есть здесь, в нашем времени, какие-нибудь крепкие связи, – мы вернемся сюда – к тому же самому дню и даже к той самой минуте, когда мы отсюда уехали…

Я молчал. Молчал, потому что не находил слов, чтобы выразить свои чувства. Я только нашел в себе силы кивнуть головой и пожать руку «старого чудака», который казался мне каким-то полубогом.

– Видите, – продолжал профессор свои объяснения. – В этой камере помещается путешественник с запасом кислорода и пищи: ведь неизвестно, в каких физических условиях будет произведена высадка. Внутри судна помещены машины, вырабатывающие и превращающие электрическую энергию в особого рода эфирные колебания, а также все приборы для управления, контроля и наблюдения. Я должен предупредить вас, что опасность не исключена. Вы мне спасли жизнь, и я не могу еще раз заставить вас рискнуть своей. Подумайте перед тем, как согласиться.

Я вообще не любитель долго думать, да и о чем здесь можно было думать, когда судьба давала мне возможность осуществить самую заветную мечту моей жизни?

– Едем! – решительно шагнул я по направлению к диковинному аппарату.

– Ого, вот она славянская непосредственность! – улыбнулся профессор и начал заботливо закрывать двери лаборатории.

– Это я понимаю! Хочу верить, что вы не раскаетесь в своем решении.

И он молча принялся что-то делать у самого аппарата.

– Обратите внимание, – через несколько минут заговорил он снова, – обратите внимание, коллега, на вещество, покрывающее собою наружную поверхность сферы. Это соединение геокорония, которое мне удалось с огромным трудом выделить из некоторых солей редких металлов. В нем-то я и произвожу новые электрические колебания, которые изолируют весь снаряд от окружающего пространства и времени, служа при этом несокрушимой броней, для которой не страшны ни время, ни вещество… Эта броня нужна для того, чтобы, «приставая» к берегам будущего, мы не могли бы натолкнуться на материальное препятствие вроде постройки, которая когда-нибудь возникнет на этом месте.

С этими словами профессор Фарбенмейстер нажал какую-то кнопку, дверца люка откинулась и мы вошли внутрь хрономобиля.

Внутренняя камера не представляла собою ничего особенного. Внизу, под полом были скрытые моторы и электрические генераторы; к ним, очевидно, вели тросы и кабели, соединявшиеся около мраморной распределительной доски, прикрепленной к стенке каюты. Среди многочисленных приборов управления я заметил что-то вроде электрического счетчика с тремя рядами красных меняющихся цифр. Электрическая лампочка в потолке и два кожаных кресла дополняли строгое внутреннее убранство капитанской рубки корабля времени.

Я вздрогнул от резкого стука захлопнувшейся двери. В голове мелькнула трусливая мысль: а вдруг это только ловкая мистификация или еще что-нибудь похуже? Ведь бывали же случаи, когда фанатичные экспериментаторы, вроде моего хозяина, нуждались в живых человеческих объектах для своих ужасных опытов! Что если и я?.. Но один взгляд, брошенный мною украдкой на старика, успокоил меня: нет, такие глаза не лгут, и я действительно стою на пороге самого необыкновенного приключения…

Поворотом выключателя профессор погасил свет внутри. Через стекла иллюминаторов стала ясно видна остановка покинутой нами комнаты. Еще поворот рукоятки. Под полом что-то загудело, и от нашего снаряда заструилось бледное, молочно-белое сияние, отражавшееся от стен лаборатории.

– Здесь, – проговорил профессор: – да подойдите сюда поближе, не бойтесь, – на этом приборе отмечается скорость нашего передвижения во времени. Когда стрелка стоит на единице, это значит – мой хрономобиль не движется. Когда стрелка пойдет влево и станет показывать число между нулем и единицей, это значит что мы отстали от времени, и все процессы, происходящие вне нашей камеры, будут казаться нам замедленными. Когда стрелка дойдет до нуля, время снаружи как бы остановится. Аналогия с лодкой, плывущей по течению потока: вода в нем покажется неподвижной. Этим румпелем я могу направить бег своего корабля назад. Стрелка пойдет еще более влево, отметив скорость хода во времени. На соседних красных циферблатах начнут тогда появляться цифры минут, часов, дней, месяцев и годов того количества времени, на которое мы углубились в прошлое. Одним словом, это нечто вроде счетчика таксомотора, только он отсчитывает не километры, а дни и недели… Вы понимаете, надеюсь, значение, цифр вправо от единицы? Это цифры скорости хода при нашем движении вперед. Счетчик начнет тогда показывать количество времени, которое мы пробежали в будущем. Смотрите теперь в окно… Я замедляю наш ход…