Михаил Анчаров - Сода-солнце. Повести

…На топкой площадке у реки Темзы стоит шестиугольная башня. Она из бревен, наверху она сужается.

Вокруг башни тинистый зловонный ров. Через этот ров перекинуты мостки. Они осклизли от грязи.

На верху башни полусогнутая фигура Атласа, несущего земной шар. Это театр «Глобус». Ворота его открыты, и он пуст.

По мосткам быстро идет женщина. Она кутается в плащ и прекрасна собой.

- Вилли! - кричит она и кидается к Шекспиру по осклизлым мосткам.

- Зачем ты в городе? - спрашивает он, подхватывая ее.

- Я приехала увидеть тебя… Мне сказали, что ты тоже схвачен.

- Почему ты одна? Где твои люди? Ты же знаешь, что творится в городе.

- Я приехала увидеть тебя… Я хотела узнать о тебе в театре… Я думала…

- Театр еще пустой. Сегодня спектакль поздней… из-за событий. - Неожиданно он усмехается криво. - А ведь должна идти моя новая пьеса.

Она поглядела недоумевающе:

- Ты написал новую пьесу?… В эти дни?

- Да, закончил. Но боюсь, никто не придет… Может быть, ты придешь?

- Нет, Вилли, не приду. - Взгляд у нее стал почти злым.

- Добилась свидания?

- Я еду в Тауэр.

…Мрак тюремной камеры. Мокрые стены, солома. Это Елизавета навестила мужа в Тауэре.

- Как хорошо, что ты пришла… Я думал, ты не придешь, - говорит Ретланд. Он весь дрожит. Она тоже дрожит и смотрит в сторону.

- Ты только меня любишь, Элиз?

- Да, Чарлз, только тебя… Здесь страшно, Ретланд, но будь мужественным.

- В этот день мы оказались одни… Вот что самое страшное, Элиз. А мы еще надеялись, что это тупое стадо могут поднять наши крики или та жалкая пьеса, которую мы заказали накануне… Элиз…

- Что?

- Ты меня сильно любишь?

- Да.

- А почему мне все время кажется, что ты шлюха?

- Тут уж ничего не поделаешь!

…Рев толпы, стоящей на площади против королевского дворца. Это скрипучий одутловатый проповедник в черном говорит речь людям, которые охвачены страхом.

- Истинно говорю вам! Причина восстания - грех, причина греха - пьесы. Когда благовест созывает к проповеди - трубы зовут на представление! Сатана уловил в сети самого графа Эссекса и толкнул его на безбожное восстание! И вот теперь он казнен, а мы терпим поражения от еретиков ирландцев! Причина войны - грех, причина греха - пьесы! Опасны театры, и актеры - лишний сорт людей! Идем и разрушим пристанище нечестивых! - кричит проповедник и сходит с помоста, и толпа с ревом идет за ним по улице.

…Рев толпы в театре «Глобус», где на подмостках идет пьеса в стихах и люди ревом встречают слова актеров.

- Как называется пьеса? - спрашивает опоздавший.

Ему не отвечают.

- Кто автор?

- Заткнись, слушай!.. Не мешай смотреть…

- Но-но, - угрожающе говорит опоздавший. Но его за шиворот отодвигает грязная рука, и он, оглянувшись назад, понимает, что лучше стоять молча.

…За занавеской стоят актеры, ожидают выхода и смотрят в щелку.

- Хорошо идет, - говорит один, слыша то мгновенный рев, то такую же мгновенную тишину. - Театр набит до отказа. Вилли всегда делает сборы.

- Бедняга, - говорит другой. - Жаль, что он уезжает в свой паршивый Стретфорд, к своей паршивой жене, к своим паршивым братьям…

- Куда он девался, Бербедж?

- К нему пришла женщина.

И все услышали крики подошедшей толпы.

- Долой нечестивых! - кричит одутловатый проповедник, и толпа вторит ему. Но нестройно. Так как толпа в театре ощетинивается дубинами и ножами.

- Долой нечестивых! - одиноко кричит одутловатый. Потом кто-то из подошедших спрашивает:

- А что у вас показывают?

- Трагедию, - кричат из театра. - О несчастном принце Датском и его беспутной матери, которая его загубила!.. Сочинение Вильяма Шекспира.

И толпа на улице начинает редеть, не обращая внимания на проповедника. Представление продолжается.

- Не могу больше… уйдем… - говорит Елизавета.

- Уйдем, - отвечает Шекспир. И они выходят из театра. Туман.

- Странно все это, - говорит Шекспир.

- Что, Вилли?

- Я приехал в Лондон и попал в клоаку на самое дно. Конечно, мне там не понравилось. Потом пошли мои пьесы, и их презирали образованные люди. Но я все-таки поднялся наверх. Наверху я встретил тебя. Остальное мне тоже не понравилось. И вдруг однажды я понял, что такому, как я, нельзя быть внизу и нельзя быть наверху. Нужно быть знаешь где?

- Где?

- Впереди… Мы идем по страшной дороге, и нужно быть впереди. Это трудней всего, но что же делать?… Между прочим, я когда-то полагал, что ненавижу людей… выяснилось, что я их люблю, - сказал Шекспир и засмеялся.