Михаил Анчаров - Сода-солнце. Повести

- Я вернулся посмотреть, какой эффект, - объяснил он. - Раньше это у меня хорошо получалось… Я боялся, не разучился ли я… Видимо, нет…

Все поскучнели.

- Ты, наверно, из гроба встанешь посмотреть, как тебя хоронят, - сказала Валентина Николаевна.

- Нет. Не встану, - сказал приезжий. - Смерть-это волевой акт. Если я помру, значит мне все опротивело.

- Зачем эта клоунада? - сказал ученый. - Зачем вы допускаете, чтобы над вами смеялись?…

- Что вы! - сказала Валентина Николаевна. - Он всегда считал, что настоящая клоунада-это не тогда, когда зритель смеется над клоуном, а когда клоун над зрителями…

Люди молча отходили от столика.

- Ну вот, - сказал ученый. - Пора начинать разговор всерьез… Если вы готовы, конечно…

- Потому и вернулся, - сказал приезжий. - Я-то готов… А вот вы - не знаю…

- Готов.

- Ну так вот… - сказал приезжий. - Дело в том, что в один прекрасный момент… приборы в вашей лаборатории обнаружили, что откуда-то из эфира начали поступать остросюжетные видения…

Ученый резко откинулся назад и напряженно глядел на приезжего.

- Мало того. - дружелюбно сказал приезжий. - С людьми, которые наблюдали эти видения, стали происходить странные вещи… Всякий, кто их видел, обнаруживал, что жизнь его шла не так, что он не знал себя и что, в сущности, надо начинать сначала…

- Минуточку… - резко сказал ученый. Он достал рацию, щелкнул кнопкой и сказал негромко:

- Первый говорит… Да… Это я… Заблокируйте кафе… Глухая защита. Максимальная… Снимете, когда уйду…

Он щелкнул кнопкой и сунул рацию в карман. Потом он подозвал метрдотеля и распорядился удалить всех из кафе. Он дождался, пока все официантки, и шеф-повар, и метрдотель вышли на лужайку и уселись на травке рядом с посетителями, пересчитал их, потом вернулся к столику.

- Сейчас… - сказал он и прислушался. - Сейчас…

- …час… - откликнулось эхо.

- Продолжайте, - сказал знаменитый. - Необходимы предосторожности…

Голос его гулко отскакивал от невидимого купила, накрывшего придорожное кафе.

- Техника на грани фанатизма, - сказал приезжий. - А что толку? Все равно вам придется впустить всех сюда.

- Ни в коем случае!

- Потому что сейчас вы убедитесь, что это не ваш эксперимент, а мой… А мой эксперимент можно проводить только в толпе и на уровне толпы.

Потом королева говорит:

- Введите арестованного.

И канцлер со стражей вводят Шекспира.

- Ты автор преступной пьесы, игранной в ночь перед бунтом?

- Нет, ваше величество.

- Что это значит?

- Пьеса была переписана много лет назад. Это старая пьеса.

- Я не знала этого, - говорит королева. - Я хорошо относилась к вам, актерам, - и вот ты под стражей. Почему ты обманул меня?

- Я не обманул. Я под стражей потому, что говорил правду.

- Правду?… Тогда скажи, почему народ молчал, когда я проезжала?

- Не нужно было казнить Эссекса.

- Так… Почему же не нужно было?

- Народ любил Эссекса.

- Если бы любил, он пошел бы за Эссексом.

- Народ любил королеву.

- Ты все врешь! Какое дело народу до графских распрей с короной?

- Все дело в Ирландии… Народ надеялся, что Эссекс прекратит эту войну. Наступило молчание.

- Да, - сказала королева. - Казнить было не нужно. Но тут ничего не поделаешь. Поздно… Я правила долго и наскучила моему народу… Народ теперь не верит мне.

- Чернь ничего не решает, - сказал канцлер.

- Чернь решает все, - сказал Шекспир.

- Он прав. Не мешайте, милорд, - сказала королева. - Скажи мне, зачем ты живешь, зачем ты пишешь пьесы? Ты непонятен мне, а я этого не люблю.

- Меня об этом уже спрашивал граф Ретланд.

- Ты каркаешь, как старый ворон, и все пьесы твои наполнены кровью.

- Мы живем на бочке с порохом, и я предупреждаю об опасности!

- Так… Ты опять прав… Это тоже нужно для Англии. - Она хлопает в ладоши, и входит слуга. - Позовите стражу… Освободите моего актера, - говорит она канцлеру. - И заготовьте указ о производстве его в камер-юнкеры.

- Государыня, - говорит Шекспир, - это только кажется, что птицы в клетках поют… На самом деле они плачут.

- Не серди меня, - возражает королева. - Делай что надлежит. Ступай. И Шекспир вышел.

- Государыня, вам пора принимать лекарство, - сказала камеристка.

- Дайте мне умереть спокойно… ибо англичане столь же сильно наскучили мне, как и я им! - сказала королева.

И тут мы кончаем рассказ о королеве потому, что Шекспир вышел на берег Темзы.