Сен Весто - ОТРАЖЕННЫЕ СУМЕРКИ. САГИ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей

Прижав его к стенке, они устроили ему такую поляризацию сознания по поводу его нерешительности, отсутствия этики и недостатка мужественных качеств в том ключе, что как все уже устали подвергаться ежеминутной опасности и от его формального отношения к делу, что его обычные способности к логически связным умозаключениям на какое-то время выпали в осадок. Проблема сосуществования Объекта и Леса, полного опасностей, и до того далекая от разрешения, находилась в жестком цейтноте, и подданный персонал, безусловно, имел право на определенную долю эмоций.

2

Жил в том же Лесу быстрый хорек. Все звали его Быстрым Хорьком – не за поспешность и необдуманность действий, а просто так было короче и еще за его умение быть там, где его меньше всего ждали. А поскольку ждали его по большому счету почти нигде, его появление очень часто путали с явлением природы. По этому поводу тоже ходили разные слухи, один научнее другого, явление грозило стать заголовком в фондах специальной литературы, а в английском даже на всякий случай изобрели для него специальное слово, placehacker – «Тот, Кто Появляется В Ненужном Месте», но объясняло это слово немного. В самом деле, странно было видеть кого-то из гражданского населения на секретной военной базе НАТО в Афганистане, согласно всем официальным отчетам которой вообще не существует; на заброшенном ядерном реакторе с очень узким кругом допуска к объекту; на опорной конструкции стальной эстакады под Бруклинским мостом над водой на высоте небоскреба или на самом верху подвесной конструкции, как кто-то тихо жмурится там под порывами ветра на фоне восходящего нового утра, потому что за такое могли и убить. Мало кто знал, что он и сам мало понимал, как это у него все так легко получается. Что-то не так с генами. Это бывает.

К счастью, слухи так и оставались слухами, они за ним не успевали, иначе бы его давно уже сделали объектом исследований, но дело было не в этом.

Была еще другая проблема, немножко узкая и немножко специальная, но она меняла практически все, о чем специалисты говорили и о чем не говорили, но о чем думали – по крайней мере, в минуты уединения перед сном. Дело в том, что, согласно принятым фундаментальным понятиям квантовой механики, не существовало в природе такого понятия, как «пространство», как и не могло существовать отдельно понятия «время», а имело место и смысл лишь явление «пространство-время». И тогда очень скоро возникал вопрос, что он вообще тут делает.

Так думал Быстрый Хорек, сидя в полумраке большого пыльного курятника с неопределенным количеством кур, гусей и кого-то еще в холодных голубых лучах низкой луны с плавающими в них пылинками. Здесь было много места для размышлений и совсем никаких надежд уйти до рассвета.

Сел тогда осторожно Быстрый Хорек посреди курятника, из старого опыта стараясь не привлекать внимания, и так сказал в сердце своем:

«Уши мои полны вкусных шорохов и сомнений, но если путь мой лежит дальше, чем эти углы и тени, то что делает тут мой разум?»

Так думал Быстрый Хорек, и сидел, терпеливо ожидая поворота событий. По новым запахам и неясным следам надеялся он нарисовать себе другой день и примерное количество неизбежных потерь, что лежали на пути к нему. Так получилось у него в жизни, что до этого дня ни одно движение вперед, ни один минимально заметный шаг за пределы чужих стен и насестов, укрытых пометом, не обходился без некоего, статистически определенного числа покойников, которых ему предлагалось пережить, если он не хотел, чтобы они пережили его. И чем дальше он всматривался в отдаленные горизонты своего непонятного странного Пути, тем больше сомнения погребали его и тем меньше он видел шансов сохранить свежесть мыслей, что от рождения играли с ним и были частью его. Он так привык к этой игре, что давно перестал искать ее смысл и конец.

Пошептавшись и посовещавшись в темноте между собой, несколько кур снова стали пялиться на него, свешиваясь с насестов и просовывая головы в полосы мутного голубого света ночи, и одна из них свесилась ниже других, чтобы было удобнее говорить и слушать. Так говорила она, обращаясь с вопросом и выражая общее мнение:

«Скажи нам, незнакомец, чей взор неясен и повадки непонятны и слишком быстры, чтобы быть нам приятными: движения твои и способ помогать процессу мышления телом непохожи на то, что делает насест теплым, и сам ты непохож на курицу. Кто ты и почему выбрал это место и этот день – молчать, беспокоя наш сон и обещая неприятности? Зачем сидишь ты, как продолжение ночи и продолжая ее здесь, как будто она и без того не бывает неясной?»