Владимир Свержин - Все лорды Камелота

Многих бесит, что империя богатеет, а королевства, которые в неё входят, становятся всё беднее. Мордред же обещает прекратить войну, как будто это возможно и как будто не приходится нам едва ли не каждый день отражать набеги язычников как с суши, так и с моря. Мордред клянется быть первым среди равных, а ведь многие из британских королей, видя возвышение Артура, вспоминают, что он лишь король Логриса и не выше их по рождению. Сегодня за Мордредом пошли Кент, Сассекс, Сюррей, Эссекс и Суффолк – это огромные силы. Уэльс, Девон и Корнуэлл держат руку Артура, но, дьявольщина! – герцог отрывисто выругался, не забыв при этом перекрестить рот. – Мы зажаты между молотом и наковальней. С юга нас поджимает Мордред, с севера идёт армия мятежной Горры, а тут ещё, не ровен час, Ланселот высадится. Он в Арморике воевал против Артура, так что от него теперь всего можно ожидать.

– Да, – протянул я, кивая головой в такт речи собеседника.

– «Не забудь надувать щёки. Тоже мне отец русской демократии, персона, приближенная к императору. Эта обжираловка может продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не припрётся нас штурмовать. Ты же сам слышишь, сколько желающих. Валить отсюда надо! Давай выясняй насчёт манускрипта, и шевелим вьетнамками».

– «Лис, погоди! Не могу же я его в лоб спрашивать: а не оставлял ли вам король на сохранение кусок мерлиновского предсказания?»

– «Ну, в лоб это было бы, конечно, хорошо», – подавляя тяжкий вздох, заметил Рейнар, – «хотя так вроде и не за что. Но давай-ка с этим лучше не тяни. Лично мне здесь засиживаться совсем не климатит».

– Сейчас Мордред пошёл к Палладону, намереваясь соединиться с мятежниками Горры, однако это ему вряд ли удастся, – как ни в чём не бывало продолжал свою лекцию о международном положении хранитель северных границ. – Вожди Горры не ищут прямой схватки с Артуром. У них в памяти ещё очень свеж тот самый поход, в котором вы, друзья мои, воевали столь славно. И всё же вряд ли они откажутся от своего коварного умысла, уж я-то знаю их повадки. Скорее всего они бросят Мордреда на произвол судьбы, предоставят ему дожидаться обещанной подмоги до конца его дней и ударят здесь! – герцог ткнул пальцем в одну из бойниц, сквозь которую открывался великолепный вид на взбирающуюся с холма на холм стену и старательно вычищенную равнину, раскинувшуюся у её подножия. – Король велел мне не пропустить их, – опуская голос до полушёпота, заговорщицким тоном произнёс Ллевелин.

Пожалуй, я был бы удивлён иному приказу, но лишь молча кивнул, продолжая слушать герцога.

– Он приказал мне собрать под свои знамёна всех, кого я только могу сыскать в этом краю, всех, кто может держать в руках оружие, всех, кто остался верен сыну Утера в этот тяжёлый час. Он велел мне предавать лютой смерти подлых изменников и награждать верных и… и… Само небо послало мне вас сегодня! – тяжёлый кулак королевского наместника с грохотом опустился на столешницу, разбрызгивая недоеденный соус.

– «Кажется, влипли», – безнадёжно констатировал Лис. – «Он нас отсюда никуда не выпустит. Он нас обвешает крестами, что Санта Клаус ёлку, и заставит подавлять скоттское сопротивление».

– Вы, чьё имя до сих пор наводит страх на язычников с Каледонских гор, ваше знамя, развёрнутое рядом с моим, стоит дюжины иных рыцарских знамён!

– Видите ли, милорд, – начал я, дождавшись, когда у Ллевелина закончится воздух в лёгких и он поневоле будет вынужден прервать импровизированный митинг. – Все эти годы я много странствовал…

– Да! – неожиданно радостно перебил меня герцог. – Я, кстати, слышал, что вы погибли, сражаясь с огненным драконом в отрогах Ледяного Туле… [2]

– Не-не-не, – поспешил успокоить хозяина Лис. – Слухи о нашей смерти несколько преувеличены. Было дело, мы, конечно, в Туле с зелёным драконом сражались. И не только в Туле, но и в Самаре, и в этой, как её, Москве в районе Сетуньского Стана. Но скорее мы его, чем он нас. А всё остальное время мы доблестно разыскивали чашу Грааля. Кстати, если вдруг услышите, что кто-то решит отправиться искать её на Севере, может не ехать, мы там уже всё перерыли.

Неизвестно, куда мог вынести поток красноречия моего неуёмного друга, но я вновь поспешил вмешаться в эту оживлённую беседу:

– Так вот, не далее как десять дней тому назад, во сне мне явился великий старец Мерлин, держащий в руках развёрнутый свиток и указующий на него. Вдруг свиток распался на части, и тут видение смешалось. Пред очами возник образ нашего короля, сражающегося с достойнейшим из достойных рыцарей сэром Ланселотом. Не в силах вынести такого поругания я проснулся, и слёзы обильно увлажнили мои глаза.