Владимир Михайлов - Баллада о сыне из сновидений

Ответить на это было нелегко. Не говоря уже о том, что и отцы по большей части не возражали. А если говорить честно - они-то и решали. Но как объяснишь все это тому, кто совершенно ничего о жизни не знает, кроме самого общего: что она существует и что люди живут ею. А что значит «живут» - об этом сын, как и все они здесь, мог только фантазировать. С фантазией у них, судя по всему окружающему, был полный порядок.

- Понимаешь, сын… М-да. Слушай, а нельзя тут найти такое местечко, чтобы можно было не только посидеть, но и, скажем, выпить чашку кофе или чего-нибудь подобного, лимонаду хотя бы, какой-нибудь колы?

Пить мне действительно хотелось, но, в первую очередь, моя просьба должна была сбить его с опасной темы. Хотя бы до тех пор, пока у меня не найдутся нужные слова.

И действительно, он оказался в затруднении. Двумя пальцами, большим и указательным, взялся за подбородок. Это движение я замечал у него и раньше, оно, вероятно, было неосознанным. Совсем как если бы он был осуществленным человеком.

- Прости, па, я не понял. Выпить… это как? Что ты имеешь в виду? Да вот так. Мне в это мгновение почему-то пришел на память

древний анекдот. Встречаются двое глухих, у одного на плече удочки. Второй спрашивает: «Вы идете рыбу удить?» - «Нет, я иду рыбу удить». - «А-а, а я думал, что вы идете рыбу удить». К сиюминутной ситуации анекдот никак не подходил, но подсознание, похоже, решило иначе.

- Прости, я упустил из виду, что вы тут не едите и не пьете, живете без проблем…

- Разве мы живем?!

- Да, не то слово. Существуете, скажем так. Но без всяких забот. А в жизни надо есть и пить, надо одеваться и согреваться - есть и пить каждый день, и желательно не по одному разу, а хотя бы трижды в день…

- Это, наверное, трудно? Сдержать улыбку удалось с трудом.

- Я бы не сказал. Есть не трудно. Трудно для большинства другое: заработать на эту самую еду… на все, что необходимо для жизни. Для многих это - главная проблема. Решать ее порой удается с большим трудом. И мало того, что есть-пить надо самим: когда приходит новый человек, совсем еще маленький, его надо кормить, одевать, учить и все прочее достаточно долго. Но представь себе, что тот человек, у которого ты возник - хочешь не хочешь, но приходится назвать его матерью, будущей матерью, возможной матерью, в этом роде. Представь, что она просто не в состоянии будет тебя содержать, тебе придется голодать или мало ли что еще переживать. Вот она и решает - или они вместе решают с отцом: а не лучше ли тебе не входить в тот мир? Здесь ведь тебе не приходится испытывать нужду в чем-то. Ты понял?

- Нет, - сказал он откровенно. - Так что ты хотел, чтобы я сделал? Я попробую, если ты представишь это как можно точнее, может быть, мне удастся воспринять.

- Попытаюсь, - сказал я, сомневаясь. Но пить и в самом деле хотелось; и я, невольно закрыв глаза, представил себе чашку горячего, крепкого, головокружительно ароматного кофе на столике где-нибудь в кафе. Рот наполнился слюной, я невольно сглотнул. Кофе! Его вкус, его запах, и горячий, я чуть не обжегся. Открыл глаза. Рядом и в самом деле стояло нечто на трех ножках, а на нем - чашка, от содержимого ее шел пар. Я невольно протянул руку…

- Эй, па! Ты что? Забыл?

Я убрал руку, вздохнул. Нет, не забыл, конечно, но уж очень убедительной оказалась иллюзия. Сын сказал:

- У вас там много интересного. И ты хорошо представляешь, я легко воспринимаю. Будь у нас побольше времени, ты бы мог мне многое передать.

- А я и не очень спешу… Сын вздохнул:

- Меня ненадолго хватает. Это все, - он повел рукой вокруг, - требует много… ну, того, чем мы тут сейчас являемся. Энергии, наверное? Или это как-то иначе называется?

Это и в самом деле было так. Потому что все, что нас окружало, было создано и поддерживалось только им - дома, машины, деревья… И люди тоже? Хотя, конечно, называть их людьми можно было лишь условно.

- И люди тоже твои? - не удержавшись, спросил я.

- Ну… нет, вообще-то они существуют каждый сам по себе, как и я. Но в таком облике их приходится поддерживать. Иначе ты бы никого из нас не увидел. И ты никогда не увидел бы меня.

- Я ведь вижу тебя, когда ты приходишь в мой сон, - сказал я. - Иначе как бы мог я оказаться тут?

- Скажи, па… а ты думаешь обо мне, когда не спишь? Когда просто живешь?

- Да, - ответил я без колебаний. - Да ты и сам это понимаешь: иначе как бы ты нашел меня среди шести миллиардов человек?

- А что думаешь? И что вы думали обо мне тогда? Вот например: имя для меня вы уже придумали? Мне очень интересно - как бы я назывался. Нас всех такие вещи почему-то очень интересуют. Знаешь, имя - это ведь уже немалая определенность. А то сам не знаешь, как себя называть, чтобы отличаться от других. Вы придумали тогда?