Атанас Славов - Сны для космодора

От мощного разряда конденсаторов освещение слегка мигнуло. Землянин утонул в ярко-синем свете. Гавон повернулся к камере-приемнику, которая раскрылась одновременно с сигналом. В центре стояло кресло с земным космодором, который, отчаянно кашляя, пытался проглотить кусок. Рен-Барх осторожно похлопал его по спине.

Землянин проглотил кусок, еще несколько раз кашлянул и повернул покрасневшее лицо к космодору:

— Вы… Кто вы такой?

— А вы кто? — спросил Гавон. — Как вас зовут?

— Сайрас Джеральд, астронавт земной армии. Но кто вы? Гавон повернулся спиной к нему и устремил взгляд на экран. — · Астронавт, — повторил он. — Астронавт. Звездоплаватель.

Это ваше звание?

— Да. А вы с летающих тарелок?

Гавон усмехнулся. В сообщениях Станции-300 особое место занимал анализ любопытного общественного феномена — веры в летающие тарелки. Космодор думал использовать это.

— Да, из тех самых. Зовут меня Гавон Рен-Барх, космодор первого ранга. Если не ошибаюсь, я должен обращаться к вам «мистер»?

— Нет, что вы! Называйте меня просто Сайрас или Сай, так даже короче и не затруднит вас…

Гавон повернулся к нему.

— Это меня не затруднит. Я владею вашим языком лучше вас самих. Но раз вам нравится, буду называть вас так. Вы же можете называть меня по-вашему — мистер Рен-Барх. У вас есть научная

степень, Сай?

— По всему видно, вы хорошо изучили Землю, мистер Рен-Барх.

Да, есть. Я магистр физики.

— А ваши политические убеждения?

— Пессимист.

— Разве это политические убеждения? Я воспринимаю это, скорее, как психономическую характеристику.

— Простите, мистер Рен-Барх, но я вас не вполне понимаю.

— Естественно, Сай. Вы едва ли имеете какое-либо представление о психономии. Но все-таки мне интересно, как вы понимаете свой пессимизм.

Не отвечая на вопрос, землянин неуверенными шагами вышел из камеры. То, как он осматривал рубку, свидетельствовало бы об интересе, если бы с лица его хоть на минуту сошло выражение кислой досады. Создавалось такое впечатление, что этот первобытный гуманоид ужасно отягощен банальной необходимостью каждый день осматривать летающие тарелки, космические корабли и другие инопланетные транспортные средства, которые не дают спокойно съесть бутерброд. Но Гавону не надо было гадать. «Мотивационная психограмма», — мысленно приказал он, и разбуженный психономатор начал отвечать с недоступной для человеческой речи скоростью: «Сильная нервозность из-за изменения жизненного уклада. Прикрывает свое изумление досадой. Воля рассредоточена по периферии сознания. Эрудиция достатэчно высокая, чтобы быть полезным для Миссии. Уровень анализа — удовлетворительный. Скорость интеллектуальной реакции незначительно превышает среднюю. Объект является подходящим для манипуляции…». «Хватит!…» — остановил его Рен-Барх. Действительно, этих сведений было достаточна. Он даже почувствовал, как его напряженное чувство охотника обволакивает тень скуки — до такой степени оказался стандартным психономический тип пленника. Операция по освоению Земли обещала быть довольно-таки простой. Все прекрасно совпадало с данными Станции-300 — технократическая культура с высокой степенью нервной возбудимости и обостренными социальными конфликтами. Индивиды, мечущиеся в сетях собственных неясных мотивов и страстей, не понявшие суть своих желаний, не знают универсальных психономических формул, которые единственно могут дать им свободу силы.

— Так как же понимать ваш пессимизм, Сай? — с легкой иронией повторил свой вопрос космодор.

— А?! — пришел в себя гость.

— Садитесь, Сай! — улыбнулся Рен-Барх. — Вы в состоянии разговаривать сейчас или хотите привыкнуть немного?

— Сейчас! Сейчас! — возбужденно замахал руками землянин.

Гавон синтезировал для него один из личных коктейлей, которые разрешал себе лишь в исключительных случаях (а ведь случай был именно таким, не правда ли?). Они начали длинный разговор о том, как прекрасно, когда высокоразвитые цивилизации посещают своих отсталых собратьев и помогают им поднять на более высокую ступень свой разум.

Вечером (по корабельному времени) Гавон наконец расслабился в пружинящих волнах магнитной кровати. Сайрас, довольно измотанный пережитым за день, спал под гипноизлучателем в соседней каюте. Гавону хотелось немного поразмышлять, но усталость сразу овладела им. А за ней пришел сон.

Мучительно медленно, словно в густой жиже, Гавон шел по дымящейся, скорченной Земле. Иногда опора под ногами исчезала и он неуловимо медленно падал, пока не ступал на ту же раскаленную потрескавшуюся почву. Свет струился откуда-то сзади. Рядом с тенью Гавона скользила тень Сайраса Джеральда.