Максим Курочкин - Аниськин и снежный человек

«Почему сапог? – думал Костя, глядя как Ведерко разворачивает тряпочку с лекарством от стресса перед трудным разговором. – Капитан в ботинках, почему же пахнет настоящими кирзовыми солдатскими сапогами?»

Пока он раздумывал над парадоксальностью своих ощущений, Ведерко доел добрый ломоть сала, аккуратно завернул остатки и смахнул со стола кристаллики соли.

– В общем так. Ты слыхал, что на таможне опять карантин объявили?

Небольшой таможенный пост, стоящий на границе Казахстана и России, находился совсем недалеко от совхоза имени Но-Пасарана и доставлял местным властям массу беспокойства. Почему-то все нарушители, обходящие пост, любили обходить его именно по подведомственной Комарову территории. Костя недавно приехал в Но-Пасаран, но уже устал бороться с односельчанами. Почти еженедельно в участок вваливались возбужденные плотные таможенники и жаловались Комарову на похищенные шлагбаумы, щедро расставленные на лесных тропах и на приграничные столбики, словно уходящие под землю.

Костя знал о страсти односельчан ко всему полосатому и длинному. Пограничные столбики но-пасаранцы обычно волокли на картофельные делянки – они очень живописно и строго отделяли их делянки от соседских. А шлагбаумы очень кстати приходились в коровниках – но-пасаранкам нравилось ранним свежим утром выпускать своих буренок не дедовским способом – убирая кривой дрын, лежащий на двух перекладинах, а цивилизованно – с помощью веревочки отпуская и водворяя на место ровный, свежевыкрашенный под зебру шлагбаум.

Сначала Костя рьяно боролся с пристрастием односельчан к таможенному имуществу, но, потом махнул рукой – у него и своих дел хватало.

О том, что на посту опять скопилась уйма машин со стороны Казахстана, Комаров уже знал. Время от времени хворые казахстанские суслики заболевали чумой, помирали в большом количестве и умудрялись при этом разносить заразу. Транспортный поток, проходивший через пост близ Но-Пасарана, был довольно хилый. Основная трасса с настоящей большой таможней проходила километрах в пятидесяти, вынуждая делать водителей вполне приличное кольцо. Самые пронырливые, счастливые от сознания своего превосходства перед однотрассниками, находили на карте дорог прямой путь – через населенный пункт со странным и интригующим названием – совхоз имени Но-Пасарана, и тут попадали в цепкие лапы но-пасаранских таможенников. Поводов придраться к странникам было множество. На этой неделе поводом явилось недомогание сусликов. Транспортные средства задерживали, осматривали – кто знает, может коварные автолюбители прихватили пару маленьких носителей жуткой болезни на развод! Или эти носители сами решили попутешествовать экономным автостопом и на какой-нибудь стоянке пробрались в укромное местечко!

Если сусликов в машинах не оказывалось, то это отнюдь не обозначало свободу. Водители и пассажиры тщательно осматривались. Малейшей царапинки было достаточно для того, чтобы заподозрить их в близком отношении с сусликами и задержать на инкубационный период заболевания и для анализа крови. Анализ отправлялся в областной центр, терялся где-нибудь по дороге, протухал на жаре, «запарывался» нерадивыми лаборантами. Делался новый анализ. А тут наступали выходные и лаборатория не работала.

В такие дни в Но-Пасаране было горячо. Огромное количество молодых, здоровых, веселых и голодных во всех отношениях дальнобойщиков захватывало деревню, заставляло трепетать слабые сердечки особ женского пола от четырнадцати до шестидесяти, принуждало наливаться горячей кровью собственника те же сердца, но мужской половины совхоза. В общем, было весело, горячо и буйно.

Скопление водителей на посту вызывалось не всегда болезнями казахстанской фауны. Причин было много, они были разные и изощренные. Поэтому процесс приема непрошенных гостей был налажен до совершенства. Размещали их в одном из заброшенных бараков колонии, находившейся тут же. Барак пустовал уже давно. Когда вокруг колонии латали забор, совхозные власти настояли и часть забора провели новым маршрутом, оставив на свободе нежилой корпус. Начальство колонии неделю гудело с начальством совхоза, в результате чего барак был подарен Но-Пасарану, а часть картофельного урожая этого года перекочевала из закромов совхоза в закрома колонии.

Кормили подозреваемых в чумоносительстве в местной столовой, организованной в бывших барских конюшнях. Столовая была хорошая. Барин, чьим родовым имением являлась некогда Малиновка, или Но-Пасаран, как переименовали ее гордые потомки барских крепостных, любил комфорт, добротность и лошадей. В длинных конюшнях из красного кирпича расположились, кроме столовой, совхозные гаражи, колбасный цех и пожарка. Кормили в столовой неплохо, как могли. И цены были вполне умеренные, особенно по городским меркам. Жалко, что она работала только по праздникам, вызванным задержанием крупной партии дальнобойщиков, в дни свадеб и поминок.