Станислав Востоков - Гук - снежный человек

Востоков Станислав

Гук - снежный человек

Глава первая В которой Виктор встречается с Гуком и выясняется куда пропадают яблоки.

Виктор был самый обычный человек, который предпочитал футбол во дворе, математике в школе. Иногда слушался старших и дрался на переменах. После долгого учебнгог года и суматохи экзаменов, котроые прошли не лучше и не хуже чем всегда, он уехал на лето к бабушке. Здесь тоже было много интересного. Можно было прыгать со стога, купаться с другими ребятами в речке и даже кататься на лошади у соседей. Какникулы как всегда шли намного быстрее учебного года и особенно Виктор это понимал, вечером, когда он пил чай с бабулей на террасе, выходящей в сад в обрамлении астр и гладиолусов. - А как школа, внучек, как успехи?- спрашивала бабуля. - Да как тебе сказать,- отвечаел Виктор, - Не нужно все это помоему. - Как так,- удивилась бабуля. - Ну зачем, мне знать, сколько побед одержал Суворов? Как будто я его встречу когда нибудь. Уйду я наверное. В моряки. буду родной стране морской капустой помогать. У нас говорят нехватка. - Нет, внучек, не согласная я с тобой. Ученье, как говорил великий древний греческий философий, это луч света в темном царстве. И был категорически прав. Вот приехал к нам как-то знаменитый советско-русский писатель Горький. А. М, тот которй небо бурей кроет, то есть нет, бурей это другой, а этот, который тело жирное в утесах. Вот. Посидел значит с нашим народом в клубе поприобщал своими великолепными стихами к светлому и пркерасному, а потом задал вопрос в тему. - А много ли,- говорит,- граждане товарищи крестьяне вы наубирали хлеба в закрома родины с одного га? - То есть с одного гектара по научному. - Ну мы и говорим, как есть, мол, убрали положительно. По тридцать т, то есть тонн, с гаком с одного га. - А что, -говорит этот большой писатель,- Моисей-то поди почище вас хлеба то убрал. А! И улыбается значит в свои писательские усы. Я думала, что Моисей председатель соседнего колхозу. А я тогда была передовой, впередсмотрящей трактористкой с двумя почетными грамотами за плечами. Так сказать флагманом нашей тракторной армады. Ну и захотела ответить ему по существу вопроса. Так чтоб потом второй раз ни у кого таких вопросов не возникало. Ну и ответила. А оказывается. Этот Моисей персонаж из древней мифологии! Как мне потом перед людями стыдно было! Но это мне потом стыдно было. Потому что тогда все, кроме того писателя думали, что это председатель соседнего колхозу. Так что учись и свети малограмотным своей лампочкой среднего образования. Без учебы в моряках тоже делать нечего. Потом еще поговорили про жизнь. Городскую, деревенскую и вообще. - А у нас нечисть появилась, - сказала бабуля.- В саду сначала вроде музыка играет, а потом яблоки пропадают. Я сначала на деда соседского думала. А потом решила, чего это он будет на дудке играть когда яблоки крадет? Не дурак же он, в самом деле. Хоть и старый. И что интресно ведь. Несколько раз думала, как музыку ту услышу, пойду поймаю. А сама только до двери с лопатой доберусь, побегу куда-нибудь и спрячусь. И сижу сама не знаю почему. Будто это не он, а я яблоки ворую. Миллиционера позвала. - Ну и чего? - Чего. Засаду сделали. Музыку услышали. Он маузер свой достал. И в подвал. А я за ним. Сидим зубами стучим. - Чего,- говорю, - делать будем, товарищ участковый. - А он говорит, Попа вызывайте. - Я передовая советская трактористка с тридцатью годами беспрерывного стажа на доске почета. И вдруг попа. А может и взаправду позвать, попа-то? - Успеешь. Яблоки-то еще остались? - На трех деревьях из тридцати, а что яблочек, яхонтовый, захотелось. - Яблочек,- усмехнулся Виктор,- снимать их надо пока твоя музыка остатки не утащила. - Какжесь, снимать,- ахнула бабуля, - им бы еще соку набрать недельку другую повисеть. - В подвале они соку набирать будут, в валенке. А то эдак совсем без варенья останешься. - Только как же, у нас нынче сбор Пенсионерской Народной партии. Вопросы важные. На выборы, понимаешь, идем. А я там вице-спикером. Не приду, кворума не хватит и прости-прощай "земля-крестьянам", опять буржуи до власти дорвутся. - Ты иди, бабуля, отстаивай наши права, а я яблочки сам соберу. А нечистого я формулами забью. Они, говорят, страсть как науки боятся. Потому что происходят из страхов и пережитков темных необученных народных масс и реальными не являются. А как умные люди за них берутся с фотоаппаратами и микроскопами, так они сразу превращаются в бревна, которых за морских змеев принимли или в следы снежного человека, которые любители купания в проруби в Гималаях оставили.