Станислав Востоков: Гук - снежный человек

Следующим утром к дому бабушки Виктора, качиваясь на колдобинах проселка, подкатила запыленная машина. Оттуда вылез очень представительный гражданин в пиджачном костюме с галстуком. Это и был Филлип Филлипович.. Выдя их машины, он глубоко вдздохнул и огляделся. Затем достал из машины объемистый портфель и, нагнувшись к двери, сказал кому-то внутри: - Спасибо вам, любезный. Так значит я вас к следующей пятнице ожидаю? Этот вопрос прозвучал в такой утвердительной форме, что тому, кто находился внутри ничего не оставалось, как покорно кивнуть. Нельзя же отвечать на приказ! - Ну тогда всего хорошего,- сказал Филлипп Филлиппович и так хлопнул дверью, что машина вылетела в обратном направлении намного быстрее, чем приехала. Филлип Филлипович еще постоял вдыхая свежий сельский воздух. Снисходительно пощурился солнцу. Огляделся. И, что-то насвистывая, направился к калитке. Он шел так авторитетно и солидно, что калитка, будь она живая, непременно распахнулась бы перед дорогим гостем с низким поклоном. Снисходительн о простив калитку, Филлипп Филлиппович помог ей в этом маленьком затруднении и, улыбаясь зашагал к дому. У порога он постучал. Потом приоткрыл дверь и спросил: "Гостей принимаете?" таким тоном, что тот у кого бы хватило духу ответить: "Нет", немедленно почувствовал бы себя предателем, дезертиром и ушел бы в леса. - Филя!- всплеснула руками бабушка и бросилась к сыночку.- Наконец-то. Совсем уработался ты со своими симпозивумами. Голве отдыху не не даешь. А голова - инструмент хрупкий, ей тоже время от времени покой нужен. Не Энгельс же ты! Филлиппу Филлиповичу быть "Филей" явно приходилось не по вкусу, но поморщившись, он проглотил эту горькую пилюлю и озарил террасу высокопоствавленной улыбкой, показывая, что некоторых неловкостей со стороны других он может и не замечать. - Как здоровье, мама? - Есть еще порох в пороховницах! Вот-вот и буржуев свалим. Поднимем трудящиеся массы и установим народную власть самых честных и способных людей пенсионеров! - А вы буржуев спросили? - хохотнул Филлипп Филлиппович..- У нас же теперь, почитай весь мир -буржуи ! - Ничего, нашего трудящегося народу тоже везде хватает, просто их угнели. - Ну- ну, - кивнул Филлипп Филлиппович, ставя портфель к вешалке,- долго бороться придется. Бабушка с вызовом подняла подбородок - А мы не ради сейчас. Мы ради светлого завтра. Как говорил великий писатель угнетенный царизмом: "Из искры возгорится пламя и на нем напишут наши имена!" Филлипп Филипович расхохотался и сел завтракать. Филлипп Филлипович умел поглощать огромные количества пищи. Это умение он закалил в длитльных походах и экспедициях. Когда он доедал седьмой бутерброд , запивая его ароматным чаем со смородиновым листом, на террасу, щурясь спросонья, вышел Виктор. - О! Наша будущая гордость и надежда! - воскликнул Филлипп Филлиппович. Виктор послушно подошел к дяде и пожал его широченную руку. С Филлипп Филлиповичем он всегда себя чувствовал, как словно на вызове к директору школы. .- Ну как у нас успехи? -спросил дядя. Под успехами Филлипп Филлипович всегда подразхумевал только постижение школьных дисциплин и прочтенния всяческих невыносимых вещей в объемных томах, которые называются "классикой". А до действительно стоящих вещей, как например то что, Виктор без всякой лестницы спрыгнул со второго этажа и простоял на руках до счета сто, ему дела не было. Он ценил лишь то, что вело к званиям, солидности и признвнию заслуг. У Виктора из заслуг на сегодняшний день, было три тройки в году, о чем он особенно не беспокоился, но дяде об этом говорить совсем не собирался. - Да так,- неопределенно ответил Виктор,- посмотрев на яблони за окошком,Учимся. - М-м-да! - со вкусом протянул Филлипп Филлиппович,- А при Ломоносове, помнится, брали розгу и выбивали из учеников всю лень! - Он с легкой усмешкой глядел на Виктора.- Нынче родителей вызывают., уговаривают, учиться просят, условия создают. И что мы имеем в результате? А? - Было такое впечатление, что Филлипп Филлиппович читает лекцию.- Что? Промышленность стоит. Мощности не работают. Когда в последний раз международные премии получали забыли. - Э-эх!- он в сердцах махнул рукой. - Какие могут быть Ломоносовы и Жуковские, когда у них в голове только вон, какую куртку купить да где ролики достать. Как книжка выглядит уже забыли. А! Да что там! И Филлипп Филлиппович горестно сделел огромный глоток чая, так что лимон в чашке переплыл с одного конца на другой. - Каклое может быть образование! - вдруг вскричал он так, что бабушка с Виктором вздрогнули, - Когда им лишь бы на стадионе покричать, да на улицах потолкаться. Нет, не та теперь молодежь. Не та! Он замолк. Виктор и бабушка медленно переваривали сказанное. - А вас тоже розгами пороли? -осторожно спросил Виктор. - Нет, мой милый, не повезло,- прогремел дядя,- если бы пороли, может я уже акдемиком был бы. Вот так! Филлипп Филлиппович вылил в себя остатки чая и ушел устраиваться в отведенной ему комнате. Виктор остался наедине с бабушкой. - Во! - поучительно сказала она внуку,- Гигант мысли! Настоящий ученый! Такие нынче повывелись уже, - она помолчала и добавиля - А все буржуи виноваты! Они прислушались. Филлипп Филлиппович разбирал свои бумаги и напевал звучным басом: " Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он...".