Сергей Иванов - Кентавр на распутье

Вот не знал, что в здешних водах завелись и такие звери! Кстати, направлялись они к моему бастиону – зачем?

– Дворецкий, – окликнул я, – доложись!

– В течение дня происшествий не зафиксировано, – немедленно забубнил он. – Посторонние на территории не замечены.

– А это, – кивнул я на экран, – твои кореша, что ли?

– О машинах, следующих по магистрали, тоже докладывать? – осведомился он словно бы с ехидцей. – Их видно с верхней камеры.

Я в самом деле установил на крыше электронный глаз, но сообщать Дворецкий должен лишь об авто, съезжающих на мое ответвление. А если попробуют взобраться сюда по скале, он тоже примет меры.

– У подножия никто не плескался?

– Я бы заметил, верно? – В его голосе снова почудилась ирония.

Черт, придется и под моей скалой ставить «глазки». И что вынюхивают ухари: не озерный ли сток? Конечно, там решетка, однако взломать ее…

– Эй, – произнес я вдруг, – а это что?

Почуяв движение, подводные камеры вновь включились, и на экране возникло нечто – огромное, длинное, перемещающееся неуклюжими рывками. На что оно походит, я не понял – во всяком случае не на ком спутанных нитей. Возникло оно сбоку, будто следовало за давно сгинувшими пловцами, а не выбралось из ближних пещер. И вряд ли тут сыщется подходящая по размерам.

– В каталоге не значится, – ответил Дворецкий, словно бы я спрашивал у него, и предложил: – Могу послать запрос в Океан.

– Сделай одолжение, – пробормотал я, спешно регулируя изображение. В инфрасвете очертания исполина проступили четче, но все равно его даже сравнить было не с чем. Он вообще не выглядел живым: какое-то сплетение шипастых стержней, натянутых канатов, пульсирующих мешков. Но на механизм смахивал еще меньше.

– Прикинь расстояние до подъемника и подели на его скорость, – велел я. – Сколько вышло?

– Двадцать три секунды.

Ого! А ведь кажется, чудище не спешит.

– Дай знать, когда время истечет.

Отсчитывая секунды, я помчался через темные комнаты, по пути заскочив за гранатометом. Если повезет, состоится такая охота!.. Варварство, конечно, но сия зверюга явно не из травоядов.

Обогнув бассейн, я подбежал к краю обрыва, нацелил вниз выключенный прожектор. И почти сразу Дворецкий объявил:

– Время!

Пронзительный луч ударил в воду, высветив ее до придонных валунов. До последнего мига я не верил в удачу, но расчет оказался идеален – чудище возникло подо мной, как на ладони. На секунду оно застыло, словно бы в ослеплении, а я уж подбрасывал к плечу гранатомет, наводя на цель. Оставалось спустить курок, но палец точно окаменел. Или я плохо ему скомандовал. Ну давай, охотничек! Что могло разладиться в тебе?

Пока я разбирался с собой, в воде и впрямь будто шарахнул взрыв, взметнув брызги к самому прожектору. Непроизвольно я отпрянул, и, возможно, это меня спасло, потому что в следующий миг снизу вырвалась струя пламени, в слепящем сиянии которого померк прожекторный луч, шибанула по прибору. И теперь взорвался уже он, разметав пылающие брызги.

Ударной волной меня швырнуло в бассейн, и только это уберегло от ожогов. Благоразумно переждав в глубине, пока над поверхностью отбушуют багряные всполохи, я вынырнул, отплевываясь, – уже в кромешной тьме. Действительно, мне сегодня везет. Как утопленнику.

От злополучного прожектора остался обгорелый остов, а замечательные линзы стекли по опоре, застыв в безобразную блямбу, еще испускавшую розовое свечение. Внизу было тихо, но теперь мне и вовсе расхотелось долбать туда из гранатомета. Пожалуй, с охотой я погорячился: добыча-то не по моим зубам. Тут требуется ракетная установка, не меньше, и еще надо успеть садануть первым. Но как интересно жить стало, а? Что ни ночь, новые радости!

У входа в дом меня поджидал Хан со своим наездником. Обзор отсюда открывался отличный, и поглазеть им было на что: не каждый день хозяин валяет такого дурака. То есть валяют как раз хозяина, а уж кто тут дурак…

– А если б я пошел ко дну, – спросил я, стряхивая с себя воду, – ты сиганул бы в бассейн вместе с малявкой? Или его бы поберег?

Впрочем, у Хана хватило бы ума стряхнуть с себя котяру, а уж потом заняться моим спасением. Он всегда отличался рационализмом.

Сопровождаемый личным зверинцем, я вернулся в кабинет, снова подсел к экрану. К счастью, наскальная камера не пострадала и в лучшем виде продемонстрировала, как раздраженная светом громадина плюнула в меня струёй плазмы, а затем продолжила путь, видимо, вполне удовлетворенная. С чем и поздравляю всех нас – уж это ни в какие ворота!