Нэт Прикли - Демон

— Да, верно, отдохнуть, — вполголоса согласился Найл.

А еще навестить Стигмастера. Похоже, вкачивая в Посланника знания человечества, он слишком много недоговорил…

На улицах города царило спокойствие — как впрочем и должно царить после заката солнца, если не происходит каких-либо волнений и беспорядков. Найлу очень, очень хотелось пойти к себе во дворец и полюбоваться на княжну Ямиссу, разметавшуюся в постели.

Впрочем, дух княжны наверняка в эти минуты блуждает где-то, как и он сам. Интересно, а одиторы когда-нибудь встречаются в Ночном мире, или этот мир у каждого свой?

Впрочем, Посланник Богини вернулся в свой город не для того, чтобы искать свою благоверную, как бы не жаждал он взглянуть на любимое лицо, а чтобы попытаться узнать какой-нибудь секрет, который поможет ему обуздать аппетит европейского дворянина.

Белая Башня высилась всего в нескольких шагах, величественная и прекрасная, творение самых передовых умов и технологий двадцать второго века достаточно было сделать всего несколько шагов, и…

Глаза резануло яркое солнце, утопившее в зное огромное, бескрайнее поле, где-то на границах которого зеленела тонкая зеленая полоска высокой травы и похожих на рваные зонтики разлапистых пальм.

На поле стояли войска. Они выстроились друг напротив друга в полтора десятка рядов — голопузые копейщики со щитами, похожими на деревянные заслонки для печей. За копейщиками тучами роились лучники, еще дальше сбились целые табуны колесниц с длинными изогнутыми серпами на колесах.

От табунов в сторону правителя упряжки из восьми пар волов волокли тяжелые бревенчатые башни на колесах. Из узких бойниц время от времени выглядывали кончики стрел. Именно башни и позволили Найлу определиться с окончательным ответом:

— Битва при Сардах, — громко сообщил он. Произошла где-то в шестом веке до нашей эры. Точнее — до вашей эры.

— Ты можешь сказать просто: до Нового времени, — посоветовал один из копейщиков.

— Угу, — согласился Посланник. Итак, это одна из древнейших крупных битв, описание которых дошло до нашего времени. Война персов против союза Египта, Лидии и Вавилонии. В тот жаркий день на поле при Сардах пришло триста шестьдесят тысяч пехотинцев и шестьдесят тысяч всадников со стороны лидийцев и их союзников, а еще сто шестьдесят тысяч пеших и почти сорок тысяч конных со стороны персов, да при поддержке трехсот колесниц, шестисот верблюдов и боевых башен высотой с трехэтажный дом. Обе толпы вытянулись напротив друг друга в линию почти в десять километров и устроили дикое побоище. Скажи Стииг, а ты сам-то в это веришь?

— Об этом есть достаточно точные данные в письменных источниках. Как же я могу в это не верить?

— Ну-ну, — кивнул Найл. — У меня всего тысяча воинов и полторы тысячи пауков, и то прокормить их становится хронически сложной задачей. И это притом, что смертоносцам достаточно поесть раз в полмесяца, они сами охотятся, и стоим мы не в пустынных землях, а в густых лесах на берегу реки.

— Это достаточно развитые цивилизации, — попытался возразить Стииг. — Они могли обеспечить подвоз провизии.

— Ой, не надо, — предупредил правитель. Не то тебе придется приплюсовать сюда еще две три сотни тысяч гужевого скота, которых тоже нужно кормить. Ни одно пастбище этакое скопление живности травой не обеспечит. Кстати, всех их еще ведь и поить, наверное, требовалось. Да, Стииг, ты помнишь, что полевую кухню изобрели русские только в середине девятнадцатого века? До этого чуть не каждый солдатик норовил развести персональный костерок и скашеварить сам. Значит, им всем еще и дрова требуются. А башни? Это вообще песня! Боевая установка, которая передвигается медленнее самого ленивого из пешеходов, де Сен-Жермен еще представляет собой великолепную мишень в виде восьми пар волов, по которым трудно промахнуться! Или предполагается. Что они станут мужественно стоять под обстрелом и брести в атаку?

— Возможно, их просто ставили на направлении возможной атаки.

— Но еще более вероятно, что во всех вышеуказанных цифрах затесалось как минимум по два лишних нуля. Согласись, Стииг, если спустя полторы-две тысячи лет крупной армией, способной потрясти Европу, считался отряд в шесть-семь тысяч воинов, то откуда набирались четверть-миллионные толпы в куда более древние и безлюдные имена.

— Будем считать, что ты ответил на вопрос, — лаконично решил копейщик, на глазах отпуская бороду и растягивая набедренную повязку в белый халат.