Нэт Прикли - Знамение

Больше всего это напоминало груду из неотесанных камней, наваленную поперек горной расселины метров на пять в высоту и густо поросшую травой, мелким кустарником и серебристо-синим мхом. Найл вспомнил битвы далекого прошлого, когда толпы людей бросались на идеально гладкие, отвесные, многометровые стены с лестницами наперевес, напористо карабкались вверх, навстречу стрелам, камням, кипящей смоле — и понял, что здешнее препятствие не задержит настоящую армию даже на минуту.

— Ты, что, сражался в битвах древности? — уважительно изумился сопровождающий их смертоносец.

Найл только усмехнулся в ответ. Знание, вкаченное ему в голову Белой башней, уже не раз подшучивало таким образом над Посланником Богини — события из толщи веков он помнил куда четче и подробнее, нежели собственное недавнее детство.

На мгновение в сознании всплыло видение пещеры в пустыне, отдыхающей на каменном ложе матери, копья с кремневым наконечником у входа, и мохнатой гусеницы, добытой отцом на ужин. Самому трудно поверить, что он, посланец Великой Богини Дельты, всего пару лет назад был обычным маленьким дикарем, жил в тесной норе, почитал плоды опунции за величайшее лакомство и регулярно прятался вместе с родными от воздушных шаров восьмилапых повелителей мира. Смертоносца из Провинции, привыкшего смотреть на людей, как на послушную говорящую еду, последнее воспоминание привело буквально в шоковое состояние.

— Ты прятался от пауков? — дерзнул переспросить проводник, не поверив мыслям правителя.

Найл снова усмехнулся и кивнул в сторону каменного вала:

— Неужели вы надеялись остановить Мага таким препятствием?

— Ближе к пустыне стена намного выше и ровнее, — признал паук. А здесь никто никогда не появлялся, поэтому особо не старались.

— Тогда зачем вообще строили?

— Много лет назад здесь была дорога. Когда Кизиб Великий строил стену, ее на всякий случай тоже перекрыли.

«Значит, советник Борк решил сразу вывести нас на торный путь», — понял Найл.

— Да, — подтвердил смертоносец, но на этот раз его мысленный импульс содержал сразу несколько дополнительных оттенков. В переводе на человеческий язык это звучало бы как: «Я сделал все, о чем меня просили», «Мы пришли», «Желаю вам удачи» и сожаление о расставании одновременно.

— Прощай, — ответил Посланник пауку, именем которого так и не поинтересовался, и оглянулся на своих соратников.

Большинство отряда составляли дети. Впрочем, и паучата, и человечки ростом не отличались от взрослых сородичей, но душой все равно оставались детьми — столь же любопытными, непоседливыми. Им было все равно куда идти — лишь бы не сидеть на месте, лишь бы набираться новых впечатлений и участвовать в приключениях. Пожалуй, они даже не понимали, что рискуют жизнью — ведь с момента выхода из джунглей Дельты никто из путников не погиб. Смерть еще не успела показать подросткам свой жестокий оскал.

Сразу за правителем, рядом с верной Нефтис, стоял Дравиг. Умудренный опытом старик, хитиновый панцирь которого уже начал выцветать от времени, шел за Посланником потому, что верил в обещание вернуть паукам город Смертоносца-Повелителя, возродить былую мощь державы, освободить замурованную под землей память предков. Остальные смертоносцы доверились скорее Дравигу, бывшему начальнику охраны властителя мира, нежели Найлу. Вот разве только Шабр мало интересовался могуществом Смертоносца-Повелителя. Ученый паук просто не желал расставаться с плодами своих селекционных стараний и увязался не за восьмилапыми путниками, а за двуногими.

Из людей одна лишь принцесса Мерлью преследовала свой интерес — в стремлении к величию она предпочитала рискнуть жизнью в опасном походе, лишь бы не прозябать в безвестности. Все остальные двуногие вверились уже именно ему, Посланнику Богини, его интуиции и стремлению вернуть жизнь на круги своя. Юккула и Рион, Завитра и Нефтис, Сидония и Симеон. Теперь он уже почти всех может назвать по именам, теперь принцессе не удастся упрекнуть его в высокомерии, но гордиться тут нечем — их осталось слишком мало, чуть больше сотни. Кучка людей и пауков — жалкий слепок с некогда величайшей цивилизации планеты.

— Ну что? — поторопил тощий Симеон, которого не удалось откормить даже при всем гостеприимстве Провинции. Мы идем?

— Идем, — кивнул Найл и начал вскарабкиваться на пологий каменный вал.