Геннадий Прашкевич - Пес Господень

Человек…

Но разве законы единого и неделимого прекрасного мира природы установлены не Богом? Разве в прекрасном мире природы есть место истинно божественным чувствам? Как можно, горбясь над пыльными мертвыми книгами и зная низкую суть грешного человека, сравнивать суть этого низкого грешного человека с сутью того, кто дал начало всему?

Разве не ужасна такая гордыня?

«Соль – это продукт сгорания, так пишет в „Великом зерцале“ Викентий из Барре. Соль – это тонкое пеплообразное вещество, которое сначала поднимается в воздух с поверхности земли вместе с испарениями, а потом с ливнями падает обратно в море, особенно сильно с осенними ливнями.»

Может, только подобное простое знание полезно и угодно Богу, ибо оно лишено нелепой гордыни, оно растворяет глаза и не отягощает душу. Может, только подобное простое знание угодно Святой римской церкви, хотя распоряжаться подобным знанием имеет право только она сама.

Ганелон перекрестился.

Три года корпит он над выписками из рукописных книг монаха Викентия из Барре.

Эти выписки Ганелону доставляют тайно. Их доставляют ему надежные люди, которых еще много среди монахов монастыря, в котором трудится нечестивый Викентий.

Строка за строкой медленно и внимательно просматривает он извилистый путь мыслей монаха Викентия, отыскивая в «Великом зерцале» хотя бы намеки на те странные знания, что были почерпнуты им когда-то вместе с Амансультой, прозванной Кастеллоза, из темных книг, найденных в тайниках Торквата.

Так хочет Рим.

Так хочет Святая римская церковь.

«Великое зерцало.»

В описаниях зверей Викентий из Барре по привычке следует древним физиологам – многословным ученым трактатам, подробно толкующим нрав и повадки всяческих тварей.

В небесной механике – Птолемею.

В метеорологии – Аристотелю и Сенеке.

«Собрание достопамятных вещей» Солина, комментарий Макробия к «Сновидению Сципиона», все двенадцать книг «Этимологии» Исидора Севильского, «Перикл Эритрейского моря», лукавый Марциан и едкий Лукиан, казненный Нероном, ясновидящая Хильдегунда Бингенская, ученый Рабани Мавр, даже сарацин ал-Фаргани, знавший все о небесном своде – десятки и десятки голосов звучат в текстах «Великого зерцала». Не может быть так, чтобы поздно или рано не прозвучал среди них голос Торквата…"

"… на полюсах земли и на ее экваторе жизнь невозможна, там вечные холод и жар – разве Викентий не знает этого?

Ведь на полюсах вечный ужасный холод, а между тропиками сплошной полосой бушует огонь.

Как Викентий может утверждать, что даже у промерзших насквозь полюсов, что в огне экваториального пояса могут существовать некие люди, имеющие душу живу?

Может ли такое допустить Господь?

Ведь если это так, то как можно проповедовать Евангелие людям, навсегда отрезанным от Святой римской церкви вечными льдами или огненным поясом?

Как узнают несчастные о том, что Иисус умер за их грехи?

Разве смог бы Господь бросить хотя бы часть душ живых на такие мучения?

«Огонь – тонкий, быстрый, подвижный… Воздух – подвижный, острый, плотный… Вода – плотная, тупая, подвижная… Земля – плотная, тупая, неподвижная…»

Монах Викентий из Барре, наверное, изучил не одну монастырскую библиотеку.

И все же хорошо что-то изучить это еще не значит истолковать изученное правильно.

Энергия Вселенной, огненный эфир – вот высший круг неба.

Высший круг неба отделен от всего остального особой границей. Иначе нельзя, иначе огненный эфир может сжечь все живое.

Господь мудр, он создал Солнце, оно питает теплом весь мир. Но Господь больше, чем мудр: чтобы не прожечь небосвод, он пустил вокруг Солнца особые воды. Это особые воды, утверждает Викентий из Барре. Они не стекают вниз, так как природа их неподвижна и тверда, как лед. При этом они выдерживают любой жар, а само Солнце прикреплено к небесной сфере не жестко, а обладает своим особенным движением. Возможно, это особенное движение и вызывает в мире засуху, болезни, саранчу, великие подъятия вод.

Грех!

Только еретик способен так явственно подчеркивать мнимое несовершенство созданного Господом мира. Только еретик не может понять, что гибель и смерть, как бы они не выглядели и чем бы они ни вызывались, ниспосылаются вниз на землю в наказание.

Именно в наказание.

За сомнения.

За недостаток веры.

За смуту души.

Не в тайной ли, тщательно скрываемой боязни будущего наказания кроется причина многочисленных умолчаний монаха Викентия?