Наталья Иртенина - Аут

Толстяк смущенно кашлянул.

– Не стоит об этом думать. Лучше ешь. Прошлое слишком неповоротливо, чтобы получать удовольствие, ковыряясь в нем.

– Ты не прав, дядюшка. – Дан принялся грызть кусок хлеба, намазанного мягким сыром. – Прошлое можно научиться поворачивать и получать от этого удовольствие.

– Свою мать ты не извлечешь оттуда.

– Зато я могу отправить туда отца. – Дан засмеялся. – Для этого я и придумал эту штуку. – Он показал на обруч. – С ней я могу спускаться на любой уровень памяти, но главное – она позволяет залезть в самого себя. В свою генетическую память. Раньше мне это не удавалось. Но я забыл встроить в нее таймер, поэтому мне понадобилась твоя помощь. Таймер не вытащил бы меня оттуда так рано. Но ничего, я это исправлю.

– Уморить совсем себя решил? – забрюзжал толстяк, как старая ворчливая нянька. – Не понимаю я тебя. Совсем не понимаю. Шутки какие-то странные. Что ты там сказал про своего отца?

– Это не шутки, дядюшка. Я собираюсь поприсутствовать на том Ритуале. Только теперь он пойдет так, как нужно мне. Мой отец умрет. Его убьет моя мать. Тем самым ножом. Тогда та сила, которая предназначена для него, перейдет к ней. А от нее ко мне – ведь она должна будет убить и себя, так же как тогда. Я уже все решил. Я выползу на свет тем же способом. Те люди, которые там были, они останутся и будут служить мне. Сила, что будет во мне, заставит их.

Камил отступил в тень комнаты и не отвечал.

– Что молчишь, дядюшка? Страшно? Я не верю тебе. Ты убийца. Тебе должно быть все равно.

– Есть кое-что, от чего блюют даже наемники, – глухо сказал толстяк. – То, что было тогда, – мерзость. Дан, не лезь туда. Я прошу тебя. Ты не знаешь – что это. Оно… оно может превратить тебя меньше чем в пыль. Оно может все.

– Оно, – задумчиво усмехнулся Дан, – может не все. Те материалы, которые ты принес мне… я изучил их. Они подтвердили мои предположения. То, что было тогда, никакая, конечно, не мерзость. Обыкновенное природное явление. Ну или сверхприродное, для меня это одно и то же. Взрывообразное установление прочного контакта между двумя реальностями. Точнее, между реальностью и антиреальностью. Через моего отца наш мир был… скажем, подсоединен к миру абсолютного Вакуума. Я бы назвал это глобальным генератором аннигилирующей энергии. Мой отец не Божество. Это даже смешно. Он просто канал, по которому туда, на ту сторону, вытекает порциями наш маленький мирок. И когда-нибудь, наверное, скоро, этот мирок совсем перестанет существовать. Мы растворимся в небытии. Антиэнергия может только вычитать – уничтожать. Но не может ничего создать. Эти игрушечные якобы реальности, которыми развлекается мой почтенный родитель, не новые творения. Это мираж.

– Как он это делает? – трепеща, спросил толстяк.

– В его распоряжении энергополе планеты. Информационная матрица лепит заказанные вещественные структуры. Очень непрочные и нестабильные. Если бы он не уничтожал их каждый месяц, они сами бы разваливались через какое-то время. Примерно так. – Дан пожал плечами. – Теперь ты не будешь говорить, что убивать родного папу плохо? В конце концов, он лишает меня законного наследства.

– Наследства? – эхом откликнулся Камил. – Значит, ты тоже хочешь…

– …стать «Божеством»? – счастливо улыбнулся Дан. – Успокойся, дядюшка, я претендую только на прошлое. Настоящее меня не интересует. Правда, если я получу то, что хочу, и начну работать с историей, не исключено, что текущее время потеряет четкость контуров. Боюсь, оно начнет множится, расщепляться. Разные вариации станут наслаиваться друг на дружку. Это будет поэффектней всякого лабиринта. Но разве сейчас не то же самое? Только концентрация реальностей станет гуще. Они будут меняться не каждый месяц, а на каждом шагу. Я думаю, это должно быть очень развлекательно для населения.

– Мм, – высказался толстяк.

– Ты так не считаешь? – удивился Дан. – Им же больше нечем занять свое время. Они живут в идеально комфортных условиях, на всем готовом. Мой родитель обеспечил их слугами. Если люди продолжат приносить жертвы фантомам и роботам, эти существа будут служить им и без моего папаши.

– Но ты же убьешь Морла до того, как он вызовет этих тварей, – напомнил толстяк.

– Ах да, – Дан закусил губу. – Ты прав. Но я что-нибудь придумаю. Ведь я тоже смогу их вызвать? Конечно. Я так и сделаю. Чтобы в моем мире не было никаких страдающих рож. Малыми жертвами они будут покупать свое счастье. И я смогу забыть о них. Убери от меня эту кашу, видеть ее не могу. Этой же кашей ты пытался однажды накормить мою мать. Помнишь, что она сделала? – Дан ухмыльнулся.