Юрий Максимов - Зиккурат

Отстоять территорию оказалось делом нехитрым. В третий раз мальчик не стал доедать липкое серое крошево, что принес «рубо», а вывалил его аккурат на то место, где садился землянин. Сам спрятался в гущу зарослей, глядя сквозь листву.

Желтая Рожа оказался на редкость понятливым. Он действительно приперся опять в сад, однако, увидев испачканным любимое место, молча повернулся и вышел. Больше он уже не посягал на его территорию. Но и подделывать улыбку перестал, завидя Магану в коридоре.

Самым угрюмым из землян был Бледная Вонючка. Он лишь неприязненно хмурился, если случайно замечал мальчика. Однажды, еще давно, Магану подсматривал за обедом тюремщиков и увидел, как Бледная Вонючка раздраженно кричал, махал руками, а потом встал и отбросил пищевую шкатулочку. И сразу вышел, Магану едва успел отбежать в соседний коридор. И после того несколько дней злобный тюремщик не выходил из своей норы к общей трапезе. Так Магану понял, что земляне могут ссориться. «Совсем как дети», – насмешливо подумал он. На Агане взрослые никогда не ссорятся. По крайней мере так явно.

А еще Бледная Вонючка был единственным, кто ходил в дальнюю комнатку с черным костюмом на стене и надолго запирался в ней. Если прислонить ухо к холодной двери, можно было расслышать, как он бормочет там что-то. Один… Наверное, разговаривает со своими анаким. Поначалу так Магану решил, но потом вспомнил, что Энмеркар говорил, будто у тюремщиков нет анаким, а есть какой-то один, о котором не говорят… Чудаки, короче говоря.

Бродя по пустым коридорам, Магану лениво вспоминал все это. Негусто. Так ничего особенного он и не вызнал. Даже если приплюсовать услышанное от Энмеркара. Хотя еще не известно, стоит ли этому верить… Но теперь… теперь можно будет разузнать все. Сильно просчитались тюремщики, посылая к нему раба, говорящего на человечьем языке…

И тут он вдруг понял. Что-то не так. Откуда «рубо» знает… Стало тревожно, будто ветер заныл в душе. Магану повернулся и побрел к саду в глубокой задумчивости. По пути и решил, о чем спросит Узкого, когда тот принесет обед.

В следующие дни чего я только не перепробовал! Удавалось отыскивать все фразы, которыми отшивал меня Эпихроний, они действительно были взяты из того житийного материала, что я, на свою беду, скопом вывалил в анализатор. Методично стирал эти ответы из памяти, но хитрый старец умудрялся каждый раз находить новую отговорку.

Я пытался экспериментировать с внешностью. Как-то, разозлившись, запрограммировал себе имидж старца, приковылял со своим виртуальным учеником и вонючим мулом к келье, но и тут Эпихроний выкрутился: вышел с Филиппом загодя встречать меня, пали оба на колени, потом отвели в келью, подали воды умыть руки, затем учеников отправили готовить похлебку, а старец все кланялся и говорил, что это он должен получать от меня наставления и будет рад услышать нечто назидательное для души своей. Пожалуй, никогда я не чувствовал себя так глупо. Даже бороду свою, не в меру длинную, не знал, куда деть. Еле нашелся что пробурчать – какие-то цитаты из древнего патерика. На том беседа и прекратилась.

В другой раз я сгенерировал целый отряд, а себя нарядил в образ военачальника, якобы проезжавшего мимо. Тогда Эпихроний начал юродствовать – делать вид, что он безумен. Едва я приблизился, то увидел, что старец сидит на «крыльце», жует черствый сухарь, весь засыпавшись крошками, и рыгает. На мои расспросы отвечал одно: «Денег дай», а когда я повелел отсыпать ему золотых, он немедленно принялся разбрасывать монеты. Что и говорить – мои виртуальные воины оказались не шибко дисциплинированы, кинулись подбирать, кто-то начал драться, короче, полный бедлам. В наказание я отправил этих дураков туда, куда уходят все деинсталлированные программы.

После этого фиаско я надолго разочаровался в своей затее и несколько дней совсем не ходил в виртокамеру. Однажды чуть не удалил всю эмуляцию, но – «рука дрогнула». Уже понимал, что не смогу избавиться от этого наваждения просто так. Презрение Эпихрония задело меня за живое, как непостижимая головоломка точила нервы, не давая покоя.

Я вернулся к тому, чтобы читать патерики самостоятельно. Забавно: сначала я полагал, что эмуляция поможет мне освоить их без чтения, теперь же я читал, чтобы освоить эмуляцию. Здесь было зарыто нечто более серьезное, чем затруднения с прохождением очередной игры. Как бы это безумно ни звучало, но мне все чаще казалось, что поведение виртуального старца – следствие не ошибки в программе, а ошибки во мне. Иногда, читая патерики, бывало, кольнет что-то изнутри, словно разгадка рядом…