«Интересно, сколько при такой скорости остается Тобору до первого препятствия?» – подумал Суровцев. Он хотел было вытащить калькулятор, чтобы прикинуть, но Петрашевский угадал с мысль и сказал:
– Думаю, до болота ему бежать минут десять, никак не меньше.
Те, кто слышал утренний разговор Петрашевского с Коновницыным, нет-нет да и поглядывали на директора проекта «Тобор», ожидая разъяснений.
Каждого, конечно, интересовало: чем объяснить быструю метаморфозу Тобора? Куда девались его вялость, замедленность в движениях, которые вчера так взволновали всех? Каким образом вновь обрел он обычную свою форму? Даже на травмированное вчеpa щупальце Тобор теперь почти не припадал.
Петрашевский кашлянул.
– Нашему коллеге, Ивану Васильевичу Суровцеву, – сказал он, – минувшей ночью удалось сделать важное научное открытие. Думаю, оно будет иметь далеко идущие последствия и заставит нас заново пересмотреть всю систему подготовки белковых…
Взгляды обратились к Суровцеву.
– Суть дела в двух словах такова, – начал Иван. – Белковая клетка не может постоянно пребывать в напряжении. Она нуждается в периодах расслабления. Клетки, конечно, бывают разных типов. Самые, пожалуй, прочные и выносливые – те, которые мы синтезируем для Тобора. Но это едва не сыграло с нами злую шутку: мы ведь считали, что практически нет предела выносливости Тобора. И сравнивали его в этом смысле с машиной… Ну, а дело оказалось гораздо тоньше. Я заново пересчитал энергетический баланс клетки Тобора. И оказалось, что после определенного порога, – правда, довольно высокого, – в клетке должно образовываться вещество, аналогичное молочным кислотам. Онс вызывает то состояние, которое мы зовем усталостью…
– Усталостью? – переспросил Коновницын: ему показалось, что он ослышался.
– Именно усталостью, Сергей Сергеевич, – подтвердил Суровцев. – Этим явлением и объясняется вчерашняя вялость нашего воспитанника.
– Вот оно что… – протянул Коновницын. – Выходит, за ночь Тобор просто-напросто…
– Успел отдохнуть, – докончил Суровцев. – В отличие от меня, – добавил он, улыбнувшись.
Петрашевский уточнил:
– Белковая система пришла в норму.
На Суровцева посыпались вопросы.
– Какое время необходимо Тобору для того, чтобы прийти в обычное состояние? – деловито спросил один из инженеров испытательного полигона.
– Я прикинул ночью на калькуляторе, – сказал Иван. – Это был сложный расчет – параметров несколько тысяч, сами понимаете… Мы его в институте еще уточнять будем. Но примерным период полного отдыха для Тобора – шесть часов.
Невзглядов задумчиво сказал:
– Почти как у человека…
– Все это любопытно, – сказал Коновницын. – Но в таком случае у меня к вам вопрос, Аким Ксенсфонтович.
– Слушаю.
– Нужен ли был генеральный прогон, который вы устроили Тобору накануне решающих испытаний?
– Вопрос в яблочко, – опустил голову Петрашевский. – Теперь-то нам ясно, что прогон был ошибкой. Мы перегрузили Тобора. Или, если пользоваться терминологией Ивана Васильевича, переутомили его.
– В результате испытания едва не сорвались, – сказал Коновницын.
– А Тобор чуть-чуть не погиб, – добавил кто-то из членов Государственной комиссии.
Некоторое время все молча смотрели на стремительного Тобора, за которым едва поспевала камера автоматического слежения.
– Нет, прогон не был ошибкой! – прорезал тишину чуть охрипший от волнения голос альпиниста.
– Вот как, – усмехнулся Коновницын. – Вы считаете, молодой человек, что нет худа без добра?
– В данном случае, по-моему, добра больше, чем худа!.. – сказал Невзглядов.
– Любопытно, любопытно, – произнес Коновницын, становясь серьезным.
– Не объясните ли вы нам, Константин Дмитриевич, свою точку зрения? – попросил Петрашевский.
– В результате того, что произошло, мы определили порог выносливости Тобора, – произнес Невзглядов. Он так и сказал – «мы».
– Невзглядов прав, – поддержал приятеля Суровцев. – Хорошо, что вчерашний конфуз с Тобором произошел именно вчера, а не через год.
– И на полигоне Зеленого городка, а не в рабочих условиях, – добавил задумчиво вестибулярник.
Коновницын сказал:
– Дельно, товарищ альпинист.
Когда Невзглядов сел, Аким Ксенофонтович положил ему руку на плечо и веско произнес:
– Будем считать, Константин Дмитриевич, что ваше посвящение в рыцари, то бишь в воспитатели, состоялось!..
Невзглядов хотел что-то сказать, но Петрашевский жестом остановил его:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу