Александр Абердин - Во имя прогресса

Иль не выдержал и воскликнул:

— Опять двадцать пять! Па, что ты всё время всё с ног на голову ставишь? Крейн нагнал в степь столько людей и техники, что они в три дня две с половиной сотни загонов соорудят для нас, и уж ты поверь, за тот месяц, что человек будет жить в таком загоне один на один с мустангом, он о нём всё узнает. К тому же не забывай, космодесантники народ основательный, они запустят туда летающие тарелки с телекамерами и Всадники будут сидя дома видеть, как идёт общение и в любой момент подскажут, что нужно делать. Ну, а кроме того не забывай и о том, что какое-то время уйдёт на то, чтобы мы присмотрелись к мустангам ранчо «Грейт Хорс». Лично я не собираюсь хватать себе любого. Сначала я хочу к ним присмотреться и выбрать себе того, к которому меня, как магнитом потянет. Ну, а тут нам всем придётся по их прериям помотаться. Ты же знаешь, что глядя на экран трёхмерника коня не увидишь. Его нужно вживую видеть.

— Ну, если так… — Со вздохом сказал Виктор Шорников и задумчиво промолвил — Себе что ли мустанга взять, а то моему Серко скоро уже тридцать два года стукнет. Он у меня конь умный, покладистый, авось ревновать к молодому скакуну не станет. Тем более, что в степу столько загонов соорудят.

Иль ответил отцу с улыбкой:

— А что, здравая мысль. Серко пора уже на лёгкий труд переводить. Он в своей жизни немало побегал. Только па, ты сначала страховку себе в голову поставь, а то твой избранник как закатит тебе копытом в лоб.

Тот закивал головой и соглашаясь сказал:

— Это обязательно.

Трое Всадников уже подъехали к дому Шорниковых. Атаман двинулся дальше, а Виктор направил своего биомеха к воротам и тут же напоролся на сердитый окрик сына:

— Па, я это уже пятый день слышу! Вот прямо сейчас поезжай и сдайся деду Вунко. Это же всего два часа полежать в докторе. Что ты действительно, прямо как маленький. Боишься что ли? Так это совсем не больно. Ты даже ничего не заметишь.

Отец виновато улыбнулся и поехал вслед за своим другом и родственником, а Иль въехал во двор. С момента их приезда в станицу прошло уже пять дней. Сделано за это время было вроде и немало, но он был недоволен. Правда, в Буераках уже выросло несколько деревенек, которые просто перенесли с Олимпа вместе с деревьями их окружавшими, а также спешно строились самые настоящие древние замки для курсантов и их преподавателей. С этим был полный порядок, а вот недоволен Иль был тем, что все эти пять дней никто не занимался с курсантами. Он спешился и тут услышал, как его мать громко крикнула:

— Жанка, ты что это творишь? Кто же так кур щиплет? Ты её сначала в кипяток сунь, да, не бойся, она уже безголовая. Вот, видишь, теперь перо легко выдёргивается. Учись, девонька, эта наука нехитрая, но в жизни очень нужная. Вот будешь на Селере графиней и никто из твоих поваришек-воришек тебя надуть не сможет. А потом я покажу тебе, как перо драть и перины, да, пуховые подушки делать и как сделать так, чтобы от них дурного запаха никогда не было, чтоб спать всю ночь, а не мучиться.

Иль почесал макушку и улыбнулся. Наверное он всё-таки был неправ. Обучение уже шло полным ходом в каждом доме, где встали на постой курсанты и инструкторы. Это для него не было никаких секретов в домашнем хозяйстве, а вот для них каждый шаг по богатой казачьей хате сулил новое открытие. Дома Всадников, даже если это были летние шатры бедуинов или походные вигвамы индейцев, были полны всяких высокотехнологичных приспособлений, облегчающих их быт, вроде стиральных машин, холодильников и трёхмерных телевизоров, а у некоторых в домах имелись и бытовые роботы, но из их жилищ не исчезло главное, — жилой дух, домашний уют, тепло хозяйских рук и человечность. Они не были безжизненно стерильными, а потому чуждыми не только человеку, но и домашним животным. Почему-то в домах горожан, в их умных и таких заботливых квартирах кошки либо вообще не приживались, либо сходили с ума, зато по дому Иля важно расхаживал, словно барин, здоровенный, ленивый котяра Васька и зорко стерегли дом от мышей две серые, небольшие кошки, которые ловили на конюшне и крыс.

В саду, в большой резной беседке его дожидался полковник Сонг и цедил из здоровенной глиняной кружки квас. Этот великан потребовал от Иля, чтобы он называл его просто Клейном, как друга, без всяких дядек и полковников и потому он, увидев его, велел Ворону топать в конюшню самому и перемахнув через заборчик чуть ли не бегом бросился к нему, хотя они и виделись незадолго до полудня, перед тем, как отец и атаман уговорили его смотаться в Буераки. Хотя это были и станичные земли, Никите Горепёкину было как-то неудобно заявляться туда без сопровождающего, чтобы люди не подумали, будто он прибыл к ним с какой-то ревизией. Иль там был за своего и с ним можно было засунуть нос даже в землянки. Влетев в беседку, Иль воскликнул: