Леон Юрис - Хаджи

Хаджи Ибрагим был ошеломлен и взбешен, но в то же время достаточно умен, чтобы понять реальность: решение навязано ему против воли. У него не было ни места для ма-невра, ни таких пунктов, о которых можно торговаться.

- Моя армия перейдет границу через несколько недель, после нового года, - сказал Каукджи. - После того, как я захвачу несколько поселений и обращу евреев в паническое бегство, Армия джихада Абдул Кадара соединится со мной и выдавит Иерусалим. Никоим образом евреи не смогут оборонять все дороги... если только кое-кто из наших братьев сделает выбор не сотрудничать с нами.

- Мы тебе подскажем, когда уезжать, - сказал Кабир. - Ты возьмешь своих людей прямо в Яффо.

- В Яффо? Почему в Яффо?

- Чтобы для начала доставить их в безопасное место. В случае, если вы не сможете попасть в Газу по дороге, у вас будет альтернатива отправиться морем. Или вы отправляе-тесь в Газу, или, когда закончатся мои переговоры с сирийцами, вас можно будет перепра-вить на корабле в Сирию. У меня есть средства на корабль и инструкции для тебя в Яффо.

- Но переселение будет стоить целое состояние, - протестовал Ибрагим.

- Я плачу, я плачу, - сказал Кабир.

- Взамен на что? Ваша благотворительность не создала легенд, - возразил Ибрагим.

- Я плачу за арабскую победу!

- Ну ладно, но прежде чем я отправлюсь в Яффо, я должен иметь в руках деньги, - сказал Ибрагим.

- Конечно, конечно. Тысячу английских фунтов.

- Чтобы вывезти и переселить больше двухсот семей? Я не могу идти с меньше чем пятью тысячами.

- Эти второстепенные детали мы еще уточним, - сказал Кабир, меняя тему. - Вы вернетесь в Табу вовремя, к посевной. И самое главное, вы сможете жить без постоянного страха перед сионистским государством.

Вот мои руководители. Авангард вождей, воняющих личными амбициями и жадно-стью, маниакальной жаждой власти. Настал их час, их лучший час. Я и сам виноват, потому что никогда по-настоящему не думал о мире с евреями. Никто из нас не способен думать об этом. Но нет ни настоящего плана, ни организации, ни объявленных целей; только завербовать вооруженный сброд и обманывать себя, веря в то, что он сможет разбить евреев. Что за ослы! Что за фантазирующие идиоты! Они ведут мой народ в вечность страданий.

Хаджи Ибрагим отклонил дальнейшее гостеприимство эфенди и попросил, чтобы его вернули в Табу.

Когда он ушел, трое оставшихся завершили свое соглашение письменным догово-ром, который проверил Дандаш. Кабир даст обеим армиям доверительные письма для по-купки оружия. Он использует свои личные контакты с арабскими правительствами и фи-нансовыми учреждениями, чтобы добыть деньги на дальнейший набор добровольцев, предлагая им более крупные вознаграждения. Деньги будут продолжать поступать на жа-лованье войскам и для операций.

В плату за это Кабира заверили в том, что ему вернут все его земли в Аялонской До-лине. Самое главное, он получит права на киббуц Шемеш и еще пятнадцать еврейских по-селений. Еврейские земли - это золотая жила. Стратегическая позиция его владений по-ставит его в положение главной политической силы при любом будущем разделе Пале-стины.

Дандаша отослали для оформления документов.

- Что насчет хаджи Ибрагима? - сказал Абдул Кадар. - Он эвакуирует? Всегда ходил слушок, что он сотрудничал с евреями во время восстания моего дяди.

- Хаджи Ибрагим человек практичный. Он заберет своих людей в Яффо, когда мы ему скажем это сделать.

- Этот говноед заплатит за то, что сделал с моими людьми, - сказал Каукджи. - Де-сять лет я ждал, чтобы отомстить.

- Я же направляю его в Яффо ради вас, не так ли? - сказал Кабир. - Как только он будет в Яффо, он окажется в ваших руках. Я ничего не видел. Я ничего не слышал. Я ни-чего не говорил.

- Ну тогда, - сказал Абдул Кадар, - пожалуйте первые денежки.

- Их задержали какие-то низшие чиновники. Не берите это в голову. Я обо всем по-забочусь.

Конец 1947 года

"Никаких переговоров, никаких соглашений, никакого признания, никакого мира с ев-реями. Любые решения, которые не отдадут нам Палестину целиком, отвергаются. На-ши политические требования будут выставлены на дулах оружия". Так говорил весь арабский мир, заканчивая каждое новое заявление боевым кличем древних римлян: "Иу-дея, погибни!"

Арабская Палестина собиралась толпами и бастовала. В городах со смешанным на-селением гармошки колючей проволоки демаркировали границы общин. Формально ней-тральные, но по существу проарабские в своих действиях, англичане продолжали блокаду палестинского берега. Единственный в стране большой аэропорт в Лидде должен был отойти к еврейскому государству, однако англичане позволили контролировать его крупному скоплению вооруженных арабских ополченцев.