Леон Юрис - Хаджи

Когда это Абдалла в чем-нибудь приходил к соглашению с Египтом? Когда Сирия соглашалась с Ливаном? Когда это Ирак с кем-нибудь соглашался? Сколько будет длиться эта конференция? Тысячу лет?

- Главное, что вы упускаете из виду, хаджи Ибрагим, - сказал Абдул Кабир, - это то, что мы едины и что мы победим. Какая в конце концов разница, если нами будут править арабы, а не евреи?

- Простите мое невежество, братья мои, но у меня было впечатление, что Палестину собирались освобождать для палестинцев, - возразил хаджи Ибрагим. - Думаю, конфе-ренцию надо устраивать теперь, до того, как кто-нибудь начнет стрелять, и убедиться, что всем нам ясно, кто за что.

- Итак, позвольте мне подвести итог, - сказал Кабир, уклоняясь от упреков и вопро-сов Ибрагима. - Так или иначе, у евреев нет возможности выжить.

Абдул Кадар и Каукджи кивнули в знак согласия.

- В таком случае, если мы разгромили евреев, по крайней мере в этой дискуссии, за-чем меня вызвали сюда? - холодно сказал хаджи Ибрагим.

Остальные трое обменялись взглядами.

Кабир прочистил горло, побарабанил пальцами, покрутил усы.

- Все наши военные умы согласны, и я разделяю их мнение, что ключ к полной по-беде состоит в том, чтобы отрезать еврейский Иерусалим, - сказал он и передал слово Ка-укджи.

- В этом раунде, - сказал Каукджи, - моя армия и Армия джихада Абдул Кадара бу-дут в полном взаимодействии, и мы сделаем все, чтобы устроить им блокаду. Ты знаешь Баб-эль-Вад. Ни один еврейский грузовик не проедет через нее.

- У Армии джихада, - с подъемом сказал Абдул Кадар, подняв палец и потрясая им в воздухе, - будет много тысяч людей в Иерусалиме и вдоль шоссе. Но у меня будет также более тысячи человек в Лидде и Рамле, чтобы захватить аэропорт!

- Мы установим очень хитроумную связь, - вмешался Каукджи, - и всякий раз, ко-гда еврейская автомашина, грузовик, автобус или автоколонна выедет из Тель-Авива, мы будем знать, в какой момент они достигнут Лидды, и поднимем по тревоге тысячи людей, которые их остановят. Как? Каждая арабская деревня от Рамле до Иерусалима должна быть открыта для наших наблюдателей и войск.

- Я здесь вижу три трудности, - сказал хаджи Ибрагим с тонкой насмешкой над вы-ступлением Каукджи. - Первое. Таба занимает господствующую позицию над дорогой. То же самое и киббуц Шемеш. Второе. Киббуц Шемеш контролирует нашу воду. Третье. Киббуц Шемеш знает обо всем, что делается в Табе. Я сожалею, что они располагают от-личной информацией, которой их снабжают шпионы из моего собственного клана и пле-мени. Если евреи узнают, что мы открыто сотрудничаем с вашими... э-э... армиями, то они нападут на нас.

- Тем самым мы приходим к цели нашей встречи, - сказал Кабир. - Вопрос трудный, очень трудный. Генералиссимус Каукджи проконсультировался с главами штабов всех арабских государств. Мы считаем, что было бы лучше всего удалить наших людей из не-которых чувствительных стратегических мест.

- Табу ты должен эвакуировать, - сказал Каукджи, - чтобы дать нашим войскам сво-боду действия.

Так вот оно в чем дело! О Аллах, как ты мог позволить, чтобы это выпало мне! Это сумасшествие! Этого не может быть! Нет! Нет! Эвакуировать Табу! Ради этих дураков!

- Ты должен эвакуировать, - повторил Абдул Кадар.

- Но куда же мы денемся? - пробормотал хаджи Ибрагим как в оцепенении.

- У тебя большое племя в пустыне. Они твои родственники.

- Но Ваххаби живут очень скудно. Они не могут принять и прокормить еще две сот-ни семей.

- Позволь мне сказать тебе строго по секрету, - сказал Кабир. - Я вел переговоры и с сирийцами, и с Абдаллой. Они выразили определенное желание принять к рассмотрению вопрос о том, что вы будете их гостями до тех пор, пока наши армии не закончат свое де-ло. Мы предлагаем эвакуировать также и некоторое число других деревень и даже горо-дов. Ясно, что мы позаботимся о надлежащем устройстве для каждого.

- Но вы же сказали, что они только обдумывают, принять ли нас. Никто еще не ска-зал, что они нас примут. Я должен услышать это от самого Абдаллы. Почему он не при-слал сюда кого-нибудь? Не могу же я просто так поднять на ноги тысячу человек и уйти в никуда.

- Хаджи Ибрагим, это война, священная война. У тебя нет выбора. Это будет корот-кая война, несколько недель, самое большее несколько месяцев, - тягуче говорил Кабир. - Я говорю это тебе в присутствии генералиссимуса Каукджи и Абдул Кадара Хуссейни - из самых знатных семей Палестины... и я клянусь тебе именем Аллаха, что когда вы верне-тесь, треть земли киббуца Шемеш будет вашей.