Юлия Латынина - Клеарх и Гераклея

— Эй! Кто тут без моего ведома обижает людей?

— Убирайся, пока цел, — отвечал главарь разбойников, — я Феридан, который делает, что хочет!

— Наглец! — закричали в ответ. — Это я Феридан, который делает, что хочет! И я поставлен царем стеречь ворота Персиды и чтить заветы благородства и справедливости, и мой меч добывает добро и карает зло!

Клеарх поднял глаза и увидел совсем рядом, за кустом терновника, всадника на белом коне, с лицом, пылающим как солнце, и обнаженный меч в его руке; а меч этот был вот какой: небо, звезды и земля гляделись в него, и весь мир видел в нем свое отражение; когда меч видел ложь или другое творение Аримана, он поворачивался к миру своей черной стороной, а когда меч видел творение Ахура-Мазды, он поворачивался к миру своей белой стороной.

— Держи, — крикнул всадник и кинул ему меч. А сам схватил палицу, лежавшую поперек седла, и кинулся со своими людьми вниз; тут разбойники стали разлетаться, как листья осенью, и кто успел бежать — бежал, а кто не успел — храбро бился.

Пленных разбойников Феридан велел везти в свою крепость, расположенную неподалеку, на полпути между небом и землей. Под крепостью было удивительное озеро, волны которого один раз в году превращались в водяных кобылиц. На берегу озера, на каменной ступеньке, горел священный огонь.

Весь день в усадьбе шел пир горой: для гостей резали гусей, уток, баранов, свиней.

Феридан около себя посадил самых храбрых: Клеарха — по правую руку, предводителя разбойников — по левую, и сам поднес им чашу. Надо сказать, что чаша эта отличалась необыкновенным свойством: кому не довелось убить врага, не должны из нее пить, иначе она оскудеет и не наполнится. Феридан принял Митрадата за Клеархова раба и приказчика, ему и в голову не пришло посадить юношу за стол.

Клеарх заметил, что Феридан сидит за столом, не снимая серебряной кольчуги, и спросил, отчего.

— Не могу, — ответил Феридан, — она срослась с кожей. И еще одно на мне заклятье: чем выше в горы и выше солнце, тем больше и моя сила. В полдень моя сила возрастает и равна силе ста быков, а в полночь убывает и равна силе половины быка, и в полночь я не могу убивать, а могу только пытать.

После третьей чащи Клеарх с поклоном вернул хозяину меч, но тот сказал:

— То, что я дарю, я не принимаю обратно, а силой отбирать причины не вижу. У меня есть, однако, просьба. Я бездетен. Оставайся в моем замке моим сыном.

Клеарх посмотрел вокруг, на крепость между небом и землей и на прекрасные стада внизу, вздохнул и сказал:

— Самая тяжелая мука для человека: хотеть одного, но не иметь силы бороться с судьбой. Я не могу не ехать в Вавилон и боюсь, что встречу еще много засад на пути.

Туг разбойник напротив, который отказался называть свое имя, усмехнулся, а Феридан подумал: «Я был прав. Этот человек не купец, он хочет отомстить; или же отец невесты послал его в тот край за живой водой». Феридан сказал:

— Я поехал бы с тобой, но на моей силе заклятье: я не могу покидать ворот Персиды. Но я знаю, как тебе помочь.

И вот в полночь, когда сила хозяина убыла и он уже не мог убивать, а мог только пытать, Феридан велел снять с разбойничьего главаря одежду, привязал его к столбу и вынул из-за пояса плетку.

— Что ты хочешь? — спросил разбойник.

— Хочу узнать, сколько засад будет на пути моего сына.

— Глупец, — сказал разбойник, — я не испугался твоего меча днем, неужели ты думаешь, я испугаюсь ночью куска кожи?

— Ну что ж, если вытерпишь мою плетку, получишь все мои стада.

Тут Митрадат понял, что сейчас будет, и закричал персу:

— Не мучь его!

«Что себе позволяет этот раб!» — подумал Феридан и велел слугам схватить его.

Потом он начал охаживать разбойника плеткой, а плетка эта была непростая: вся увита золотыми нитями и усажена мелкими серебряными гвоздиками. Прошел час, разбойник не выдержал и сказал:

— Меня зовут Датис, я зять Оронта, царского зятя. А эти двое никакие не купцы, а Митрадат из рода Артабаза, сын наместника Фригии, и Клеарх, эллин из города Гераклеи.

Феридан опустил плетку, подумал немного и сказал Клеарху:

— Дай-ка мне меч!

Клеарх почуял недоброе и спросил:

— Зачем?

Феридан показал на Митрадата, которого слуга держал, как щенка, и сказал:

— Сегодня, когда я увидел эту падаль под телегой, я подумал: «Вот, купец и раб бросил товарища». Давеча я глянул на него и подумал: «Вот, купец боится и вида битвы, и вида пытки!» А теперь я не знаю, кто его сглазил, но лучше видеть потомка Артабаза мертвым, чем трусом.