Харлан Эллисон - Слепая молния

ХАРЛАН ЭЛЛИСОН

СЛЕПАЯ МОЛНИЯ

Стоило Кеттриджу нагнуться, чтобы подобрать мельтешившую под ногами алую ящерку, как тварь, до той поры выжидавшая, наконец ударила.

Мысль: "Совсем скоро Время Поста. Весом это странновидное превзойдет многих котярников.

Оно теплое и сохраняет Сущность. Когда Похититель Сущности станет кричать с небес, это странновидное даст мне много трапез. Безопасность и обеспеченная Сущность теперь мои! О благо, наконец дарованное! К Повелителю Небес обращаюсь я всеми мыслями! В Конце Сущность Лад-нара Твоя!"

На своих мощных мускулистых лапах тварь эта достигала двух с половиной метров; все ее тело сплошь покрывала густая блестящая шерсть. Напоминала она и гориллу, и быка, и северного медведя, и множество других земных животных - но ни одним из них не являлась. Сравнение с любым обитателем Земли было столь же грубым и нелепым, как то мгновение, когда Кеттридж обернулся. Он только и успел увидеть обрушивающуюся на него громадную лапуКраткое мгновение завершилось - и Кеттридж упал без сознания.

Огромный зверь нагнулся и, раздраженно задевая за ремень с инструментами, поднял затянутого в формозаполняющий металлический костюм человека.

Потом Ладнар через массивное плечо оглянулся на пасмурное небо.

Прямо у него на глазах сумрачные облака раскололись - и зигзагообразный высверк вонзился в джунгли. Лад-нар прикрыл глаза, машинально прищурив тонкие вторичные веки, что отфильтровывали львиную долю света.

Когда по небу прокатился грохот, зверь задрожал.

Слева от него снова ударила молния, с ослепительной вспышкой и россыпью искр поразив высокое голубое растение. Вслед за ударом забурлил гром. Джунгли задымились.

Мысль: "Много закатов и восходов Великого Согревателя потребовалось, чтобы настало это Время Поста. Но теперь оно будет длиться еще дольше. Великий Согреватель спрячется, и холод окутает всю землю. Лад-нар должен найти путь к Месту Поста. Это странновидное даст много трапез".

Зверь запихал человека под одну из мохнатых лап и крепко сжал свою бесчувственную добычу. В глазах Ладнара застыл страх. Он знал, что время Смерти и Запретного Хождения уже совсем рядом.

И Лад-нар вприпрыжку побежал в сторону гор.

Первое, что увидел Кеттридж, очнувшись, была голова зверя. Она покачивалась над ним в отблесках бури. Рев ливня, что обрушивался сплошным потоком, ослепительно-белые высверки молнии - все это служило фоном громадной голове инопланетного существа. Широкий тупой нос с тремя выпуклыми ноздрями. Огромные глаза под двойными веками. Вспыхивающие повсюду огни, отражаясь в этих глазах, превращали их в две сверкающие кометы. Густые мохнатые брови. Иссиня-черные полумесяцы под скулами.

И пасть - полная превосходных острых клыков.

Кеттридж был уже далеко не молод. И не так уж крепок. Стоило громадному зверю фыркнуть, как седовласый землянин снова лишился чувств.

Обморок длился недолго. Вскоре Кеттридж, несколько раз моргнув, попытался приподняться на предательски ослабевших локтях. Явившаяся ему картина почти не изменилась.

Лад-нар по-прежнему сидел у выхода из небольшой пещеры, сложив мускулистые лапы на могучей груди и пристально разглядывая Кеттриджа. Но на сей раз чудовищная голова с настороженными острыми ушами застыла в неподвижности.

- Ты... ты... ты что такое? Таких гигантов мы здесь не ожидали. В отчете... в отчете сказано... - дрожащим голосом выговорил Кеттридж в пустоту.

Мысль: "Что такое? Это странновидное говорит у меня в голове! Оно совсем не то, что котярники! Котярники не говорят! Быть может, это какой-то знак? Знамение от Повелителя Небес? О чем ты спрашиваешь, странновидное?"

Кеттридж почувствовал, как голову его захлестывает волна мыслей. Ощутил, как они проталкиваются по нервам, скользят все глубже и глубже в мозг. И одновременно мысли эти отдавались, будто далекое эхо. Звучали снова и снова.

- Господи! Эта тварь телепатирует!

Старина Кеттридж мгновенно это понял. Понял именно потому, что никогда раньше ничего подобного не испытывал. И никаких сомнений не возникло. Все рано или поздно приходиться познавать впервые. Кеттридж помнил, как он впервые коснулся огня. Ему тогда сразу же стало ясно, что это огонь - что это всегда будет огонь - и что больше его касаться не стоит.

Кеттридж помнил, как в нем впервые заговорила любовь. Было это лишь раз - и больше никогда. Но он узнал ее сразу - стоило ей заговорить.