Виталий Забирко - Тени сна (сборник)

— И что ты предлагаешь? — спросил Крон грубым, треснутым голосом Тония Берка. — Быть проще в любви? Как ты?

Пильпия с жалостью посмотрела на него.

— Возьми себя в руки…

— Давай лучше не будем об этом, — тихо попросил Крон.

Пильпия промолчала.

Крон достал из ниши одежду морского торговца, оделся, зашнуровал сандалии, затем закрыл колонну.

— До вечера, — сказал, не глядя на Пильпию.

Она не ответила.

В саду старик-садовник закончил подстригать кустарник и теперь неторопливо окучивал его мотыгой.

— Приветствую тебя, Крипчтрипрат. Все трудишься? — на правах старого знакомого поздоровался Крон уже в роли Тония Берка.

Старик оперся о мотыгу и подслеповато посмотрел на него.

— Нет, Тоний, — возразил старик, узнав его. — Когда труд в удовольствие — это радость. Приветствую и тебя.

— Значит, надо понимать, ты счастлив?

— Не знаю, Тоний, — пожал плечами старик. — Не думал я об этом. Наверное, да. Впервые за долгую жизнь я делаю то, что мне нравится. И никто мной не понукает.

— По родине не тоскуешь?

— По Нумерии? — спокойно переспросил Крипчтрипрат. — А что такое родина? Земля, где ты родился? Если так, то меня с ней ничего, кроме этого, не связывает. Я там был бос, гол, голоден и никому не нужен. Попади я сейчас туда, даже некому было бы сказать «здравствуй». Родина у человека там, где его знают, любят, где он нужен. А я нужен здесь.

— Но у тебя здесь так же ничего нет, как и в Нумерии.

— Нет, есть! — Старик гордо выпрямился. — Этот сад. Госпожа Пильпия, дайте боги всем таких хозяек, отдала мне его до конца дней. И я сажаю и ращу здесь все, что хочу!

Он внимательно посмотрел на Крона.

— A y тебя, Тоний, как дела? По-моему, в море ты давно не был.

— Да нет, — Крон отвел глаза в сторону, — бываю. Правда, все неподалеку, вдоль берега хожу. Далеко идти опасно, хоть купцы и предлагают товары по хорошим ценам. Пираты.

— Смотри, — не поверил старик, — что-то часто я тебя в последнее время здесь вижу. И сенатор тебя у госпожи постоянно застает.

Крон рассмеялся.

— Не беспокойся, старик. У меня деловые отношения. Только. И с сенатором тоже. Кстати, как он тебе?

Крипчтрипрат неопределенно пожал плечами.

— По-моему, человек он в общем-то хороший. Хоть и слишком высокомерен. Но, наверное, так и положено аристократу. — Он задумался и неожиданно Добавил: — А глаза у него добрые и больные… Почти как у тебя.

Крон даже не нашелся, что ответить.

— А потом, — продолжал старик, — не нравится мне, что творится вокруг сенатора. Только он на порог, как вслед за ним прибегает лысый старикашка в заляпанной чернилами тунике, спрашивает, здесь ли сенатор, но в дом не входит. Сторожит где-то на улице. Зачем, спрашивается?

Он лукаво усмехнулся.

— А сегодня к сенатору приходил какой-то помешанный. Ты, наверное, видел его. Здоровенный такой, с черной бородой до самых глаз и в одной ночной рубахе. Так он поймал старикашку, бил немилосердно, орал, чтобы тот больше не попадался ему на глаза, а потом вышвырнул со двора.

Тоний Берк весело рассмеялся, а Крон трезво отметил про себя, что за ним уже следят не только дома. Знать бы только, зачем и, самое главное, кто стоит за писцом.

— Ну, ладно, Крипчтрипрат, — кивнул Крон и стал прощаться, — мне пора. Вечером опять зайду. Будь счастлив со своим садом!

— И ты будь счастлив, — кивнул старик.

Крон вышел на улицу и бросил взгляд вдоль нее. Писца нигде не было.

«Ну и прыть у старикашки, — подумал он. — Как он успел к претору и обратно? Скорее всего, передал послание по пути кому-то другому. Назад, на всякий случай, нужно будет возвращаться другой дорогой…»

Спустившись к реке, Крон вышел к переправе, нанял лодку и перебрался на другой берег. А еще через полперста, оставив в государственной конюшне двойной залог за коня, верхом добрался до рыбацкой общины Клапры.

Какого-то особого дела в общине у Крона не было. Здесь он просто отдыхал от своей роли сенатора, снимая с себя психологические перегрузки. Простота и чистота нравов общины, спартанский уклад ее жизни действовали на Крона наподобие контрастного душа, дающего своеобразный заряд для его дальнейшей работы.

Еще за околицей его встретили голые ребятишки, игравшие в песке. Заметив Тония, они с радостными криками обступили коня. Тония здесь знали и любили. Он спрыгнул на песок, отдал самой высокой девчушке купленные по дороге сладости и, взяв коня под уздцы, повел его к общинному дому. Сзади установилась тишина — начался дележ угощения.