Евгений Ларин - «На суше и на море» - 77. Фантастика

Пять, десять минут длится торжественное молчание. И вдруг громкий возглас разорвал тишину:

— Вижу! Я вижу! Вот он! Это он! Это тот же знак!

И сразу со всех сторон:

— И я! И я тоже вижу! И я! И я! И я! Отвечают! Они отвечают! Связь установлена! Ура! Ур-р-ра!

Ликуют люди. Уже не слышно отдельных выкриков — только общий могучий гул.

«Что это? — думает Наров. — Самообман? Коллективный гипноз? Ведь ответ не мог прийти сразу».

И в то же время вот он — ответ. Фигура четкая, ясная, ставшая очень близкой за эти несколько лет.

Но откуда, откуда? Ведь свету лететь от Тау Кита целых одиннадцать лет! Как объяснить? Самовнушение? Или другие законы движения? Или великий разум Вселенной сумел этим законам поставить иной предел?

Но что это? Фигура начала шевелиться! Может, показалось? Нет, она в самом деле стала похожа на шар. Внимание. Только внимание. Кажется, нам собираются передать какой-то новый сигнал. Да, да, несомненно. На шаре возникли пятна. Что они напоминают? Что-то очень знакомое. С детства. Со школьной скамьи. Неужели?… Да нет, не может быть! Просто эти расплывчатые пятна ассоциируются в сознании с очертаниями материков. А все-таки очень похоже. Вон громадная Евразия. Правее и ниже — маленькая Австралия. А вот и Африканский континент… Но не могли же они… Внимание. Шар начинает вращаться. Сейчас он получит ответ. Если он не ошибся, то… Нет, не ошибся! Конечно же, это она — туго перепоясанная в талии у Панамского перешейка Америка! Ошибки быть не может! Земля! Это наша Земля! Такая, какой ее видят наши собратья по разуму. Этим они хотят сообщить:

«Мы о вас знаем!» Лучше нельзя и придумать!

Окружавшие Нарова люди тоже поняли смысл передаваемого сигнала.

— Земля! — раздаются вокруг возбужденные возгласы. — Наша Земля! Они ее видят!

А стоящий неподалеку от Нарова высокий мужчина вдруг заявил:

— Да они к нам в гости собираются!

И все вокруг, забывая о том, что братья по разуму вряд ли могут их слышать, замахав в возбуждении руками, стали кричать:

— Добро пожаловать!

— Милости просим!

— Ждем!

Вокруг ликование. Но не ликует Наров. Он озабочен. Мысль опять работает четко, обретя свой привычный ритм. От грусти, которая им недавно владела, не осталось даже намека. Он обдумывает следующий сеанс.

Кто решил, что Наров несчастлив? Он жил трудно, но очень — вы слышите? — очень счастливо. И впереди еще много-много таких же мучительных, таких же счастливых лет.

«В мае этого года кафедрой беспозвоночных отправлена в эоцен капсула времени. Место назначения: южная часть территории Скандинавии, в настоящее время затопленная Балтийским морем, но прежде покрытая лесами древних сосен, давших балтийские янтари.

Как известно, капсулы времени невелики, ибо только при таких размерах легко гасятся темпоральные завихрения, возникающие при прорывах временных полей. Из-за небольших размеров капсул экспедиция переправляется в два приема. Сначала посланы роботы, которые должны проделать всю необходимую предварительную работу (вскрыть смоляные ходы хвойных деревьев на небольшом участке леса, чтобы привлечь к истекающей живице нужных для изучения насекомых), затем люди. По нашему счету времени, между отправкой обеих партий пройдет месяц, но благодаря тому, что счетчик будет переведен на одно микроделение назад, в эоцене между прибытиями партий пройдет три года. Это позволит получить результаты эксперимента через несколько месяцев.

В составе 1-й партии роботы ФЭОДАР-1 (фото-экстрагирующе-одораторный дедукционный автономный робот) — киберразведчик, подающий команды, и тумбы Прима и Бис — подчиняющиеся командам робота эффекторные приставки на выдвижном подъемном устройстве.

В составе 2-й партии группа палеонтологов: Вадим Коробов (руководитель экспедиции), энтомолог, научный сотрудник Московского палеонтологического института; Ольга Васильева — палеоботаник, научный сотрудник Ленинградского отделения ПИНа, Юлиус Юсявичюс — энтомолог, научный сотрудник Палангского музея янтаря».

В электронную память ФЭОДАРа не ввели понятий о красоте, и поэтому он, выйдя из капсулы времени, не стал восхищаться открывшимся видом, а отметил лишь удачное местоположение корабля. Обширную поляну с трех сторон обрамлял лес, а с четвертой — замыкал холм, поросший густым высоким папоротником.