Евгений Ларин - «На суше и на море» - 77. Фантастика

— Дальше идти нельзя. Начинается вода, конца которой не видно.

И тут Вадим застонал.

— Неужели этот дурень взрезал деревья на сотни километров?

— Выходит так, — подтвердил это предположение Юлиус.

На поляне воцарилось гнетущее молчание. Ученые боялись смотреть друг на друга. Вадим сел на землю и, опустив подбородок на колени, уставился отсутствующим взглядом куда-то в сторону. Юлиус принялся щипать траву, а Ольга смотрела, как он складывает ее замысловатыми кучками. Вдруг Вадим поднял голову.

— Ты помнишь точное определение из учебника? — спросил он Юлиуса.

— Помню, — сразу догадавшись, о чем его спрашивают, ответил тот. «- Сукцинит (янтарь) из Прибалтики сумел образовать крупные внешние формы потому, что живица в этих лесах истекала не единичными порциями, а из одного и того же места по нескольку раз. Правда, возникает вопрос о причинах столь частых и обильных повторных истечений».

— Ну и что? — нетерпеливо спросила Ольга.

— ФЭОДАР, скажи, что ты делал, если смола под приманкой застывала, а насекомые в нее так и не попадали?

— Прима и Бис повторно вскрывали смоляной ход дерева. Если после трех-четырех вскрытий насекомые не попадали, вскрывалось другое дерево и туда переносилась ароматическая приманка.

— Ara! — скользнув по роботу потрясенным взглядом, воскликнул Вадим и уставился на Юлиуса.

— «Периодически повторяющееся обильное истечение живицы из одной и той же раны может быть вызвано какими-то особыми биологическими процессами или же внешними силами, такими, например, как случайное поранение дерева и опорожнение его смоляного кармана, удар молнии, деятельность дятлов, мелких грызунов», — закончил цитату Юлиус.

— Меня всегда смущал этот пункт, — пробормотал Вадим. — Как будто в других сосновых лесах бурь не было и деревья никто не грыз.

— То, что поранения деревьев объясняются внешним воздействием, никогда сомнений не вызывало, — подчеркнул Юлиус.

— Но что это за силы, понять было трудно, — закончил Вадим.

— Постойте, — попросила Ольга. — Вы хотите сказать, что внешние силы — это и есть действия ФЭОДАРа и тумб?

— А сама ты этого не видишь? — Юлиус повел рукой в сторону леса.

— Но что же теперь будет? — в ужасе закричала Ольга. — Это окажет воздействие на последующие эпохи!

— По-моему, уже оказало, — раздельно отчеканил Вадим. — Давайте разберемся. Предположим, залежи янтаря образовались от чрезмерного усердия ФЭОДАРа. Но янтари находили и люди древнего мира, и наши прямые предки, и мы сами. Когда мы жили в своем времени, ФЭОДАР отправился сюда и за девять лет наготовил массу смол, подавляющую часть которых мы не сможем забрать. Они останутся на деревьях и превратятся потом в тот янтарь, который люди будут находить во все века. Значит, человеческая история складывалась под влиянием этого фактора, хотя он вызван действиями из будущего.

— Но тогда получается, что не только будущее зависит от прошлого, но и прошлое от будущего, — задумчиво сказал Юлиус.

— Естественно, — оживился Вадим. — Поэтому экспедиции в прошлое ограничивают до минимума. Ведь как ни старайся, нельзя же не оставить в прошлом никаких следов. Происходит вмешательство, а оно не всегда безобидно, как в данном случае.

— Нет, все, что вы говорите, это парадокс! — замотала головой Ольга.

— Парадокс, — согласился Вадим. — И я сильно подозреваю, что наш случай останется единственным в своем роде, будет классическим примером того, как можно вмешаться в историю, не подозревая об этом. После этого программа исследований во времени сократится еще больше.

— Но, может быть, это все-таки не Феденька сотворил? — жалобно спросила Ольга. — Может, все-таки сукциноз вызывается естественными факторами?

— Может быть, — пожал плечами Вадим. — Мы постараемся это выяснить.

— Но над парадоксом вмешательства стоит основательно подумать, — решил Юлиус.

— Над парадоксом ФЭОДАРа! — поправила Ольга, с невольным уважением посмотрев на спокойно работающего кибера.