Владимир Цыбизов - Тайна «Соленоида»

Понимаешь?

— Но почему?

— Не могу сказать.

— Опять секретная работа?

— Д-да… если уж ты так хочешь знать.

— Не любишь ты меня… — с грустью сказала девушка.

— Ну что ты, Нина…

— Отстань! — резко сказала девушка и оттолкнула руку парня. — Иди обнимай свою Верку. Думаешь, я ничего не знаю? От людей не скроешься, все мне передают.

— Нина!

— Отстань! — уже плача, выкрикнула девушка и поднесла к глазам платочек. — Иди к ней, не держу…

— Нина, ну чего ты в самом деле? У нас же сегодня ночью особая работа.

Понимаешь?

— Особая… У тебя всегда особая работа…

— Ну вот честное слово. Мы сегодня будем «Соленоид» спускать.

— Так я тебе и поверила…

— Ну клянусь! Вот беда с тобой. Можешь даже Славку спросить или Николая…

Что говорил дальше парень, Томпсон не слыхал — он поспешил свернуть в переулок. Итак, «Соленоид» будут спускать сегодня ночью. А почему не завтра днем? Тут что-то есть… Надо быть очень осторожным. Вероятно, органам госбезопасности стало что-то известно…

Если бы Томпсон знал, что почти все его помощники раскрыты, он не стал бы задерживаться возле завода ни одной минуты, немедленно покинул бы Айлу и не стал бы пытаться встретиться со своими агентами. Но он не знал этого и старался довести дело до конца. Он лишь принимал большие меры предосторожности: часто менял квартиры, изменял свою внешность. Волк до того владел искусством перевоплощения, что даже Галина с трудом могла признать его, если он появлялся перед окошечком кассы.

С Бароном он держал связь только через Галину, лично с ним старался не встречаться. Не встречался он и с Отроговой в иных местах, кроме кассы.

Поэтому наблюдение за Галиной ничего не дало. После ночной операции Галина вернувшись домой, легла спать. Днем ездила к Юрию, а вечером вышла на работу в парк. У Сахарова не оставалось сомнения, что она встречается с Томпсоном, будучи на своем рабочем месте. Это очень удобно для нее и Томпсона. Взять ее и допросить? Но она может и не выдать своего шефа, как это сделал Гарри Строкер. А Томпсон в то время, чего доброго, взорвет «Соленоид». После этой операции он совсем обнаглеет. Пленка на «Каракатице» — это ясно. Теперь осталось уничтожить «Соленоид». Несомненно, Волк потому и остался на берегу, чтобы выполнить диверсию. Иначе он сам вышел бы на берег и сам переправил бы пленку.

«Нет, плохо мы еще работаем, — думал Матвей Ильич, разбирая ход ночной операции. — Конечно, брать Отрогову и связного нельзя было. Тогда мы наверняка спугнули бы Томпсона. Такой опытный шпион не мог не следить за встречей Отроговой и связного. Значит, мы правильно поступили, позволив связному уйти в воду. И правильно сделали, направив ему вдогонку своих водолазов. А вот техническая сторона операции подкачала: будь у наших пловцов электромоторы и гребные винты, связной не ушел бы. Выследив его, наши люди обнаружили бы и подводную лодку. Тогда достаточно было бы выбросить буй с дымовой шашкой — и на помощь им подошел бы миноносец, примчались торпедные катера. А так вот вся операция пошла насмарку. И чертежи похищены. Правда, чертежи разрозненные, потому что Житков последнее время никому не выдавал тех чертежей, которые позволили бы открыть секрет «Соленоида», принцип работы его необыкновенного двигателя. Но все же и этих чертежей не надо было выпускать из своих рук. И Томпсон на свободе. Но он сунет нос в пещеру и захочет увидеться с Отроговой в неурочное время. Или придет в пещеру за минами, чтобы потом взорвать «Соленоид», там у него целый склад их обнаружили…»

Директору завода и Арбалетову он посоветовал:

— Спускайте «Соленоид» со стапелей ночью. Это помешает сфотографировать судно.

«Соленоид» строился на подвижной площадке, лежавшей на железобетонном ящике-понтоне, полузатопленном в канале, который был проложен по середине цеха. Когда лодка строилась, понтон находился в плавучем состоянии, поддерживая площадку чуть повыше уровня пола в цехе. По мере утяжеления «Соленоида» понтон спускался, погружался все глубже. Но вот пришел момент спуска судна в воду. Арбалетов подошел к металлическому киоску, стоящему возле одной из стен цеха, отпер дверцу и открыл. Внутри находились манометр, термометр, электрические измерительные приборы, предохранительные пробки, рубильники. Под одним из рубильников было написано: «Подъем понтона», под другим: «Погружение понтона».

— Внимание! — крикнул Арбалетов. — Опускаю понтон.