Кир Булычев - Через тернии к звездам

— Теперь меня увезут, — грустно говорит Нийя бабушке. — Вот сейчас они обсуждают, как будто меня нет.

Нийя сидит в гостиной, съежившись в глубоком кресле. Степан на корточках перед Гришкой. У того на виске распахнута панель, видны интегральные схемы.

— Глупости! — возмущается бабушка. — Ничего не изменилось.

— Изменилось! — тихо говорит Нийя.

— Что же?

Гришка суетливо сучит "руками".

— Не вертись, — недовольно ворчит Степан. — Ты мне мешаешь.

— Теперь я для вас тоже робот, — говорит Нийя. — Мною можно управлять. Значит, я робот.

— Чепуха! — возмущена бабушка. — Кто будет тобой управлять?

— Надежда… Или другие…

— На Земле запрещены опыты с мозгом человека.

— Но не с мозгом робота, — уточняет Нийя.

— Подними руку, — командует Степан Гришке. — Так… Теперь раскрой и закрой пальцы…

— И меня, и его можно исправлять, улучшать…

— Ты во всем человек, — говорит бабушка. — Если ты захочешь, тебе сделают операцию и уберут этот центр.

— А если этот центр так связан с другими, что я без него не смогу жить? Отключусь, как сломанная машина?

— Все мы по-своему машины, — вмешивается Степан. — Мне отец тоже может приказать…

— Ты говоришь о другом, — возражает Нийя.

Наступает пауза. Все следят за тем, как Степан ремонтирует Гришку, словно это очень уж увлекательное зрелище.

— У тебя могло бы быть… — Нийя с трудом вспоминает нужное слово, увлечение роботом?

— Конкретно тобой? — спрашивает Степан. — У меня к тебе братские чувства.

— В кого ты такой фигляр, Степан? — спрашивает бабушка.

— Я не фигляр. А ты, Нийя, ничем не хуже других. У каждого свои недостатки. У одного глаза нет, у другого чувства юмора не хватает, а у тебя центр послушания развит. Знаешь, из тебя выйдет изумительная жена. Цены тебе не будет.

Кабинет председателя Комиссии по контактам Романа Долинина. Это тот толстяк, что председательствовал на пресс-конференции. Здесь же Лебедев и Надежда Иванова.

— Надежда рассказала мне об осложнениях. Надо посоветоваться, — говорит Долинин.

— Я подала заявление в Комиссию по контактам о немедленной передаче Нийи мне, — сухо говорит Надежда.

— Что изменилось? — спрашивает Сергей.

— Многое, и ты это отлично понимаешь. Долинин, вздохнув, включает несколько экранов.

— Все в сборе?

Люди на экранах — члены Комиссии по контактам — дают понять, что они готовы. А разговор Надежды и Сергея продолжается, словно они в комнате одни.

— Я не хотела ей зла, — говорит Надежда.

— Я больше тебе не верю.

— Эмоции, Сергей! Я защищала от Нийи другого человека. — Она оборачивается к Долинину: — Сегодня я нащупала в ней центр послушания. Завтра отыщу центр убийства… А что, если я опоздаю?

Члены Комиссии внимательно вслушиваются.

— И ради этого сомнительного поиска ты готова разрушить ее жизнь? негодует Сергей.

— Теперь ясно, что она не человек! Человеком нельзя управлять, как машиной!

— Сколько раз в ходе нашей истории людьми управляли без помощи специальных центров^ — качает головой Роман Долинин, — отнимая у них пищу, свободу, жизнь…

— Это прошлое, — не соглашается Надежда.

— Тем более сегодня никто не имеет права лезть руками в голову другому человеку! — говорит Сергей.

— Если я этого не сделаю, найдется другой. — Кто?

— Будет.

Неожиданно открывается дверь и входит Нийя.

— Как ты сюда попала? — удивлен Сергей.

— Вы говорили обо мне, и я пришла.

— Тебе здесь нечего делать, — говорит Надежда.

— Вы решаете мою судьбу.

— Решаешь не ты.

— Потому что вы думаете, что я не человек. Да, мне можно приказывать, но мне от этого больно, страшно. Роботу не страшно. А у меня это как болезнь. Помогите мне.

— Я хочу ей помочь. — Надежда отвечает не только Нийе, но всем членам Комиссии.

И вдруг в ней происходит едва уловимая перемена: Надежда привыкла общаться с Нийей на расстоянии, а вот сейчас перед ней стоит обыкновенная девушка, в косынке, легком платье, у нее тонкие руки и в глазах — боль и растерянность.

— Я хочу тебе помочь, — повторяет Надежда мягче. — И я не вижу иного выхода. У Лебедева нет возможностей контролировать Нийю и исследовать ее. В наших общих интересах до конца понять и застраховать себя и Нийю от реальных опасностей…

Все молчат — и люди в кабинете, и люди на экранах.

— Вы люди Земли, — тихо начинает Нийя. — Сергей говорил мне, что вы свободны. Почему ваша свобода не для меня? Я хуже вас? Я не чувствую? Я не думаю?