Джеймс Ганн - Слушающие

- Если это слова. - Макдональд указал на два символа внизу рисунка под яйцом. - Значок из верхнего угла повторен здесь, внизу. Он может означать "солнце".

- А второе слово внизу?

- Не знаем, - ответил Макдональд. - Может, "более яркое солнце". Обратите внимание: солнце внизу и слева имеет лучи с каждого угла. А у того, что наверху, есть лишь одно начало луча. Может, дальнее солнце горячее и они пытаются сообщить это нам на случай, если ваши астрономические знания позволяют разделить эти солнца.

Уайт вновь вгляделся к рисунок.

- И все это вы узнали из этих точек?

- Как вы сказали, это криминальная загадка. Мы, как детективы, собираем улики, причем во множестве. Хроме того, у нас есть подходящие увеличительные стекла. - Он указал рукой на стену, за которой располагался компьютерный зал. - Буквально вся писаная история и литература человечества, на всех его языках, собрана здесь. Все, что мы делаем или говорим на территории Программы, записывается. Вот какой у нас компьютер. Он учится, сравнивает, переводит, сохраняет, шифрует и дешифрует коды. Но, разумеется, мы занимаемся не криптографией, а совсем наоборот - разработкой кода, которого нельзя не понять.

- Наш ранний разговор и ваш звонок, - сказал Уайт. - Все это записано?

Это было вопросом лишь наполовину.

- В любой момент мы можем удалить информацию из памяти простым устным распоряжением.

Уайт пренебрежительно махнул рукой.

- Это не имеет значения. Все, что я делаю и говорю, записывается по всему миру, а когда мой срок истечет, всевозможные исследователи извлекут это и распихают по архивам... Но я не понимаю, что здесь делал Иеремия.

Макдональд помолчал.

- До разговора с вами Программа не была тайной. Одной из моих обязанностей является поддержание Программы, а один из способов заключается в информировании людей о том, что мы делаем, демонстрации им значения и важности нашей работы.

"То есть именно то, что ты делаешь сейчас - для меня", подумал Уайт.

- Выработка общественного мнения? - произнес он. - Реклама?

- Да, - сказал Макдональд.

"Выходит, - подумал Уайт, - что, как это ни назови, а все руководители должны успешно выполнять одну обязанность, если хотят общественного признания своей работы, - общественное признание через всеобщее понимание".

- Информирование? - добавил он.

- Это мне нравится больше всего, - заметил Макдональд.

- Мне тоже, - признался Уайт.

Джон открыл дверь в кабинет.

- Господин президент, - сказал он, - сообщение из Хьюстона.

- Посмотрим, - оживился Уайт.

Макдональд нажал кнопку на своем столе. Глядя, как начинает светиться знакомый экран, Уайт заметил:

- Не люблю я эти штуки.

- Я тоже, - поддержал его Макдональд. - В такой профильтрованной информации теряется большинство чувственных ощущений.

Уайт глянул на Макдональда с легким удивлением, но в этот момент экран ожил. Снимали с воздуха, вероятно, с зависшего вертолета, на улице перед святилищем в Хьюстоне. Мужчины и женщины расхаживали взад и вперед с транспарантами. На них были написаны слова, которые удалось прочесть только после приближения:

ПОСЛАНИЕ ЛЖЕТ

ИЕРЕМИЯ ЛЖЕТ

НЕ АНГЕЛЫ, А КАРАКУЛИ

ДОЛОЙ ПРОГРАММУ

НИКАКИХ РАЗГОВОРОВ С ЧУДОВИЩАМИ

Между пикетирующими в святилище непрерывным потоком шли люди. На очередной панораме они увидели за пикетами молчаливую толпу, окружающую здание. Люди чего-то ожидали, какого-то слива, события, какого-то знака, но по их виду трудно было понять, то ли это зрители, то ли участники, ждущие своего выхода.

Сцена изменилась. Точка наблюдения находилась теперь под огромным куполом. Камера медленно прошлась по рядам. Все места были заняты, люди сидели и стояли в проходах. Внизу в круге света стоял Иеремия, похожий на нарисованного палочками человечка. Он был не один, за его спиной находилось какое-то существо, легкая, прозрачная фигура, но не подлежало сомнению, что это ангел с ореолом и распростертыми крыльями, причем правая длань ангела покоилась на плече Иеремии. Потом пророк поднял левую руку, и толпа поднялась как один человек. Уайт ничего не слышал - звукового сопровождения не было, - но почувствовал волну, что вырвалась из пятидесяти тысяч глоток, сотрясая святилище.

- Неприятности, - сказал Уайт, когда сцена исчезла и Макдональд выключил экран.

- Горячка, - заметил Макдональд.

- Беспорядки и неприятности. Мы разрешили множество вопросов, грозивших расколом нашего народа еще в первые годы Программы, но такие вот эксцессы не позволят нам разрешить остальные. Нам нужно спокойствие, а этот ангел Иеремии несет отнюдь не благую весть. Он вновь поднимает старые проблемы народов избранных и попираемых, господ и рабов, избранников и избирающих... Этот ангел Иеремии принесет не мир, но меч. Не понимаю, как он вычитал это из Послания, - добавил он, забыв о собственном недавнем ощущении.