Роберт Сойер - Квантовая ночь

— И?

— И, представь себе, она там и правда есть. Не совсем то, что предлагали Хамерофф и Пенроуз, но это определённо открывает новое направление для исследований. — Она издала радостный вздох. — Подозреваю, что нам с Викки придётся поделиться нобелевкой с одним из них — одну нобелевку присуждают максимум троим, так что Стюарту и Роджеру придётся решить между собой, кто из них станет лауреатом.

— Ха.

— Видишь ли, он думали, что сознание существует в моменты коллапса из суперпозиции в состояние классической физики, что каждый момент такого коллапса — это момент сознания, сорок или около того в секунду. Это была интересная теоретическая модель, когда они её предложили в 1990-х, однако Виктория показала, что суперпозиция в микротрубочках, в отличие от любых других структур тела, поддерживается неограниченно долго — вероятно, это их постоянное свойство.

Я нахмурился.

— Но я думал, что квантовая суперпозиция — хрупкая штука. Разве она не распадается?

— Насколько мы можем утверждать, нет. Никогда — по крайней мере, пока человек жив.

— И почему?

— Викки называет это «инерцией запутанности», и, я бы сказала, это революционное открытие, достойное собственной Нобелевской премии. Видишь ли, единственный электрон декогерирует очень быстро, выпадая из суперпозиции, однако бесчисленные триллионы электронов одного и того же мозга по какой-то причине спаяны друг с другом способом, не предусмотренным квантовой теорией, и поэтому здесь действуют законы вероятности. В любой момент времени любой из них может «захотеть» декогерировать в классическое состояние, но этого не произойдёт, пока того же не «захочет» большинство из них. Компьютерное моделирование показывает, что такое пороговое состояние никогда не достигается, по крайней мере, при нормальных условиях. Внешняя сила — скажем, анестетик — способна заставить суперпозицию декогерировать, но в отсутствие чего-то подобного суперпозиция не коллапсирует никогда. Просто продолжает существовать.

Я сделал потрясённое лицо.

— Она это уже опубликовала?

Кайла покачала головой.

— Статья на стадии реферирования в «Нейроне».

— Должно быть, интересная будет статья.

— Я пришлю тебе препринт. Но это только первая из серии статей; у нас выходит ещё одна в «Physics of Life Reviews».

Я отхлебнул вина из своего бокала.

— Да? И о чём она?

— Пенроуз предположил, что каждая макромолекула тубулина имеет одну двудольную гидрофобную полость с одним-единственным свободным электроном. Однако он также мимоходом заметил, что может быть и множество гидрофобных полостей с одним электроном в каждой. И это как раз то, что мы с Викки открыли: оказалось, что на самом деле в каждой макромолекуле тубулина три таких полости.

— Ладно. И что?

— И все макромолекулы тубулина в мозгу квантово запутаны, то есть пребывают в одинаковом состоянии: комбинация суперпозиционированных и классических электронов одна и та же во всём тубулине мозга конкретного человека.

— О.

— Это значит, что каждый человек пребывает в одном из восьми возможных состояний: все три полостных электрона в классическом состоянии, все три в суперпозиции или ещё шесть комбинаций, когда один или два электрона в классическом состоянии, а остальные в суперпозиции.

— Круто.

— Спасибо. Так вот, мы считаем, что не имеет значения, какой именно электрон в суперпозиции, а какой — нет; электроны, как и все субатомные частицы, взаимозаменяемы. Так что на самом деле есть лишь четыре состояния вместо восьми: нет электронов в суперпозиции; любой из трёх в суперпозиции, любые два в суперпозиции и все три в суперпозиции. Другими словами, классическое состояние и три состояния с квантовой суперпозицией: Q1, Q2 и Q3.

— Понятно.

— И ты мне понадобился из-за состояния Q2; именно здесь моя работа пересеклась с твоей. Я прогнала через Виккин ускоритель несколько сотен добровольцев — тест занимает совсем немного времени — и обнаружила, что у каждого из них хотя бы один электрон находится в суперпозиции. Никто не показал классического состояния: у всех либо Q1, либо Q2, либо Q3. И каждая из этих трёх когорт меньше предыдущей; их численности относятся как 4:2:1, каждая следующая группа вдвое меньше предыдущей. Примерно у шестидесяти процентов наших подопытных в суперпозиции только один электрон; у тридцати процентов — два, и где-то у пятнадцати в суперпозиции все три электрона.

— Полагаю, это как с жонглированием, — сказал я. — Один шар держать в воздухе легко, два — уже тяжелее, три — не у каждого получится.