Сирил Корнблат - Синдик

— Тебя избили, сынок. Пойдем.

Он сделал шаг вперед и свалился на кучу тряпья в тот момент, когда кто-то заботливо засунул этот лист железа на место.

Макс Вайман проснулся от ужасных кошмаров. Кто-то здесь был, кто подал ему пачку леденцов, лимонад, сахар. Кто-то был здесь, кто легко засунул его снова в эту кучу тряпья, когда он попытался в приступе горячки поковылять дальше. На второй день он понял, что это был старик, чье лицо казалось серым и парализованным. Звали его, по его же словам, Т.Дж. Пендельтон.

Спустя неделю он позволил Максу Вайману немного побродить по этой части Ривереджа, но только ночью.

— Тут у нас есть несколько хулиганов, — сказал он. — Они могут убить вас ни за грош. А женщины еще хуже. Если кто-то тебя позовет, не ходи. Тебя изобьют и сбросят в Гудзон. Бедняги.

— Ты их жалеешь? — недоверчиво спросил Вайман. Это было для него что-то новенькое. После Баффало ему никого жалеть не приходилось. Что-то тогда случилось ужасное, какая-то страшная измена… Он провел рукой по лбу. Ему не хотелось об этом думать.

— Как бы я жил здесь, если бы их не жалел? — спросил его Т.Дж. Иногда я могу им помочь. Здесь больше никого нет, кто бы им помог. Они старые и больные, и ни на что не годны. Именно поэтому они и одичали. Ты молод — единственный молодой человек, кого я когда-либо видел в Ривередже. Все это не для молодежи. Но когда ты станешь стариком, может, и поймешь.

— Черт подери этот Синдик, — выругался Вайман, ненавидя все вокруг.

Т.Дж. пожал плечами.

— Может, слишком легко заставить пить старых больных людей. Они потеряли все, что у них в жизни было, и это бросило их в волны пьянства. Люди ожесточаются. Они были когда-то веселы и думали, что так будет всегда. А когда половина из компании умирает, они этого вынести не могут, по крайней мере, некоторые. С тобой это случилось раньше. Что же послужило толчком?

Вайман согнулся, будто его ударили ниже пояса. Волна невыносимых воспоминаний нахлынула на него. Звенящий колокольчик, качающийся маятник, мигающие огоньки, полное ненависти лицо предавшего его Хогана, вместе с которым они были замешаны в одном дельце…

— Ничего, — громко сказал он, подумав, что лучше он сопьется, чем выдаст себя. — Ничего.

— Ты говорил об этом, — сказал Т.Дж. — Это было на самом деле?

— Этого быть не могло, — пробормотал Вайман. — Там такого нет. Нет. Там была она, и этот Синдик, да эта сволочь Хоган. Я не хочу говорить об этом.

— Одевайся.

Он рассказал все позже. Годы, проведенные в Баффало. Роковая любовь к Инге. Ужасная сцена, когда он застал ее с Хоганом, важной шишкой в Синдике. То, как он почувствовал, что все перевернулось шиворот-навыворот, что прошла вера сначала в Синдик, а потом в Ингу, что все это полетело к черту, пьянка перелет из Баффало в Эри, в Питтсбург, в Тампу, Нью-Йорк. И между эпизодами реальности постоянно врывается перезвон колокольчика, качающийся маятник, мигающие огоньки…

Т.Дж. терпеливо выслушал его, накормил и спрятал, когда мимо прошел патруль. Т.Дж. никогда не рассказывал ему о своем прошлом, но о нем рассказала ему какая-то оплывшая жиром женщина, жившая вместе с мужем, у которого уже пожелтели зубы, в пустой цистерне, так что ее голос отражался эхом от пластмассовых круглых стенок без окон. Она рассказала, что Т.Дж. был химиком по спиртовым растворам, преуспевающим, счастливым, женатым. Жена его была обречена. С огромной хитростью она годами топила свою боль в алкоголе, а он даже не догадывался. Потом она покончила с собой в Ривередже после недельного запоя. Т.Дж. приехал в Ривередж за ее телом и после похорон вернулся туда, сняв со своего счета в банке все деньги. С тех пор он ни разу не покидал Ривередж.

— Да благослови его Господь… — бормотала эта толстушка. — Он никогда не выходит из себя, никогда не обзовет нехорошим словом… Даст бутылку, если ты без нее никак не можешь. Поговорит с тобой… Да благослови его Бог…

Макс Вайман вылез из цистерны потрясенный. Благородство Т.Дж. спасло его. Однажды он сказал Т.Дж.:

— Я ухожу отсюда.

Серое, словно парализованное лицо, почти что улыбнулось:

— Может, сначала повидаешь одного человека?

— Вашего друга?

— Кое-кого, кто слышал о тебе. Может, он сможет чем-нибудь тебе помочь. Он относится к Синдику так же, как и ты.

Вайман сжал зубы. В голове снова вертелось то же самое. Синдик, Хоган, Инга и измена. Черт, если бы он был в состоянии снова к ним вернуться!

Красные огоньки исчезли. Он посмотрел на Т.Дж. и спросил: