Алексей Лебедев: Чужие руки

— И Дьорк?

— Точно это неизвестно.

— Как, неизвестно?

— Все трупы были обезображены болезнью и разлагались прямо на глазах. Изображение передавали роботы. Они же сообщили о пропаже штамма.

— Возможно, в момент ареста Дьорк разбил пробирку и вирус вырвался на свободу…

— Эффектная версия, — усмехнулся Мьор. — Только это была не пробирка, а весьма прочный контейнер. Конечно, в день ареста он был вскрыт — что и вызвало катастрофу — но куда он делся потом?

— Единственными, кто покинул лабораторию после ЧП, были роботы?

— Они ее не покидали. Мы оставили их там, не будучи уверенными в обычных средствах дезинфекции.

— Лаборатория опечатана?

— Она уничтожена. Атомная дезинтеграция — это вполне надежно.

— Да, весьма радикальное решение, — Лев Ивин подавил в себе желание спросить, сколько стоило уничтоженное оборудование: это был бы крайне бестактный вопрос.

— К сожалению, не окончательное, — покачал головой Мьор.

— Давайте отвлечемся от проблемы, кто и как украл контейнер, а подумаем — зачем он это сделал? — предложил Ивин.

— Шантаж, — спокойно ответил чиновник. — Неограниченные возможности для давления на правительство.

— Вы подозреваете кого-то из оппозиции?

— Возможно, в иных мирах это в порядке вещей, но у нас весьма умеренная оппозиция.

— Экстремисты, революционеры?

— У нас их нет. Или, по крайней мере, не было. Все с детства приучаются беречь свою жизнь и здоровье.

— А ведь это самоубийственый шантаж! — продолжил мысль сыщик. — Любые уступки правительства окажутся бессмысленными, если планету охватит пандемия. Судя по тому, что вы мне рассказали…

— Да, если похитители не имеют соответствующих средств защиты или вакцины от вируса.

Лев Ивин задумался.

— Вы не думаете, что это дело рук вражеских агентов? — вдруг спросил он.

— Чьих? — поднял брови Мьор.

— Агентов Тьюрии.

— А что вы знаете о тьюрах? — с явной иронией спросил Мьор.

— Они отрицают технический прогресс.

— Вы прочли об этом в Энциклопедии?

— Да, — Ивин прекрасно помнил это место. В результате системного кризиса цивилизации Фонтау произошел раскол на партии вейров — апологетов научно-технического прогресса и тьюров — их противников. После восьмилетней гражданской войны был проведен раздел территорий: вейрам достался северный материк, а тьюрам — южный.

— Информация неверна?

— Она неполна, точнее — устарела. Тьюры не только отвергли наш прогресс, но и создали свой жизненный уклад. Время фанатиков прошло. Мы поддерживаем контакты со многими тьюрскими князьями — это вполне здравомыслящие люди. Просто мы осуществляем свою власть по-своему, а они — по-своему.

— Так вы исключаете причастность тьюров?

— Нет, — возразил Мьор. — Потому что мы не знаем точно, что творится в Тьюрии. Тьюры сами этого не знают. У нас разные представления о власти. Какой-нибудь князь говорит, что контролирует определенную территорию, если ему удается пару раз собрать с нее дань. Но он не может нести ответственности за поведение своих подданных.

— А много эмигрантов оттуда?

— Около десятка человек в год.

— Так мало?

— Они боятся. Наша цивилизация вызывает у них шок. Те, кто не возвращается обратно, навсегда остаются людьми второго сорта. Это неизбежно.

— Кстати, как в Тьюрии решают проблему болезней?

— Никак! — развел руками Мьор. — Они мрут, как мухи. Все покрывает высокая рождаемость. У них идет естественный отбор, поэтому сопротивляемость выше. Но человеческая жизнь там ничего не стоит. Медицина у них на первобытном уровне — чистое шаманство.

— К чему же мы пришли?

— Ни к чему. Похищение может быть делом рук сумасшедшего или фанатика, вздумавшего погубить Вейрию или весь мир.

— Либо жаждущего власти интеллектуала.

— Вы о Дьорке?

— Возможно.

Мьор пожал плечами и вызвал охранников. Они проводили Ивина до его аппартаментов, пользуясь при этом лифтами, которые, судя по толчкам, перемещались не только в вертикальном направлении. Топология гигантского дома-города была довольно сложной.

Оставшись один, Ивин осмотрелся. В его распоряжении были две комнаты, мебель стояла самая обыкновенная, без фокусов. Сыщик обнаружил в стене телевизор и решил пощелкать каналами, чтобы составить общее впечатление. К сожалению, канал работал всего один — государственный, и по нему крутили какой-то телесериал.

В центре внимания находилась вполне здоровая семья и ее слуги — люди с явными физическими отклонениями. Идея фильма заключалась в том, что выродки — тоже люди, они тоже могут понимать, чувствовать и любить, а иногда даже помочь своим хозяевам решить некоторые семейные проблемы. Для непонятливых эту мысль время от времени повторял некий заботливый чиновник, друг семьи. Главной героиней, по имени которой назывался сериал, была карлица-гидроцефалка Ользи, неизменно вызывающая симпатии у всех положительных героев.