Эрик Рассел - Без прикрытия

Ригелианский корабль прибыл тихой сапой, укрываясь в глубине ночи. Выбрав особенно густой участок леса, он выжег под собой кольцо деревьев, сел в пепел и выбросил мощную струю жидкости, уничтожив пламя, пробивающееся сквозь подлесок по сторонам.

Тонкие нити дыма поднимались из умирающего пламени. Теперь, замаскированный со всех сторон, и главное – сверху, корабль припал к земле среди высоких крон, остывая трубами, поскрипывая и попискивая металлическими частями. В воздухе сильно пахло дровяным перегаром, сосновой хвоей, едким огнетушителем и перегревшимся металлом.

На судне тем временем проходило совещание инопланетян. У них была разделенная пара глаз. В остальном они представляли собой бесформенную, почти текучую слякоть самого что ни на есть злобного и агрессивного нрава. Трое в штурманской рубке, склонившись над фотографиями планеты, энергично жестикулировали чем-то подвижным: всякими усиками, ложноножками, какими-то чудовищными руками-обрубками, с единственным пальцем – словом, всем, чем приходило в голову.

В данный момент все трое ерзали на широких и плоских ластах, были шарообразны и с ног до головы покрыты великолепным мягким пухом, напоминающим зеленый бархат. Это однообразие в одежде было продиктовано скорее учтивостью, нежели желанием: во время совещаний было принято подражать форме и наружному покрову старшего по званию.

Двое были шарообразны и пушисты только потому, что капитан Ид-Ван принял эти формы. Временами капитан проверял исполнительность подчиненных: он выдерживал многозначительную паузу, обретая какую-нибудь форму повышенной сложности, например, ретикулярного крохобоя, и затем смотрел на то, как подчиненные торопливо воспроизводят тот же образ.

Ид-Ван говорил:

– Мы засняли этот мир издалека с его освещенной стороны, и ни один звездолет не засек нашего присутствия. Похоже на то, что у них нет звездолетов. – Выразительно фыркнув, он продолжал: – Такого масштаба увеличения снимков нам вполне хватит. Этот сектор нас вполне устроит – на первых порах.

– Похоже, здесь еще полно морей, – заметил старший навигатор Би-Нак, вглядываясь в снимок. – Слишком много морей. Больше половины.

– Ты опять пытаешься приуменьшить мои завоевания? – взъерепенился капитан, выгоняя из тела негодующе дрожащий хвостик.

– Что вы, капитан, – поспешил заверить его Би-Нак, старательно воспроизводя такой же хвостик. – Я просто хотел отметить…

– Слишком много отмечаешь, – оборвал его Ид-Ван. Он повернулся к третьему члену экипажа. – А, По-Дук? Разве не так?

Пилот По-Дук предусмотрительно спасовал:

– Бывает и так – а бывает и эдак.

– Глубоко замечено, – бросил Ид-Ван, питавший нескрываемое презрение к нейтралам. – Один отмечает, в то время как другой без устали бьет источником мудрости. Вот было бы интересно, если бы ты сам когда-нибудь отметил, предоставив Би-Наку быть оракулом. Я бы перенес. Все-таки разнообразие.

– Так точно, капитан, – подтвердил Би-Нак.

– Пор-р-рядок! – Раздосадованный Ид-Ван вновь обратился к снимкам. – Вон как много городов. А значит – разумной жизни. С другой стороны, нам не попалось ни одного звездолета и, насколько известно, они не обосновались даже на собственном спутнике. Стало быть, это разум не особо высокого пошиба. – Капитан, покряхтывая, вырастил пару ложных рук, чтобы сложить их, потирая, перед грудью. – Другими словами – самое время сбора наилучших рабов.

– Вы уже говорили это на последней планете, – напомнил Би-Нак, чьей стойкой чертой характера было отсутствие такта.

Ид-Ван гневно взметнул свой хвостик и возопил:

– Это было – относительно прежде посещенных миров! До сих пор те были – лучшие. А эти типы – еще лучше!

– Мы же их даже не видели…

– Увидим. С местным населением проблем не будет. – Капитан успокоился и стал размышлять вслух. – У нас вообще никогда проблем не бывало, и сомневаюсь, что есть что-либо, способное их вызвать. Мы одурачили уже с полсотни преуспевающих жизнеформ, причем все они были совершенно разными и чуждыми нашей родной системе. Поэтому уверенно не предвижу трудностей с очередной. Временами мне вообще думается, что мы уникальны в мироздании. Во всех прочих мирах население зафиксировано в закоснелых, неизменяемых формах. Это – яркое свидетельство того, что мы – единственные, кто не является рабами отверделости, ригидности, косности.

– Фиксированные формы имеют свои преимущества, – снова встрял Би-Нак, прямо какой-то лакомка до наказаний. – Когда моя мать впервые встретила моего отца в поле спаривания, она было решила, что он – долгорогий нодус и…