Эрик Рассел: Без прикрытия

Вытянув свой почти бесконечный носовой платок из кармана, Кампенфельдт возил им по лбу.

– Мы здесь держимся на расстоянии протянутой руки от всего цивилизованного. У нас нет ни телефона, ни радио, ни видео. Так что я даже не знаю, о чем вы говорите.

– Похоже на то, – пустился в объяснения репортер, – что они разбросали своих шпионов ночью по окрестным паркам. Долго они не рыскали. Двадцать шагов и клэнси сцапали их.

– Че?

– Ну, значит, копы, – пояснил другой. – Мы взяли лиц первой пары по утренней телесводке. К нам поступил десяток тревожных звонков от очевидцев, опознавших Джонсона и Грира. Мы решили, что названные Джонсон и Грир были не в себе. – Тут он саркастически хмыкнул.

– Временами я о себе думаю то же самое, – признался Кампенфельдт.

– Затем, полчаса спустя, следующая станция в цепочке, бесцеремонно нарушив авторские права, также продемонстрировала Джонсона и Грира. Следующие сенсации доходили через каждые десять минут. К десяти часам появилось уже четыре пары наших героев дня, и все были схвачены в похожих обстоятельствах – они засветились в общественных парках. Создалось такое впечатление, будто весь окосевший мир вознамерился стать Джонсоном или на худой конец Гриром.

– Но только не я, – заартачился Кампенфельдт. – И никто из наших. Ни за какие коврижки.

– Ценность новостей об этом происшествии, естественно, возрастала с каждой минутой. Придя к соглашению, станции включили всю восьмерку в утренний рекламный блок. Единственной нашей мыслью было попридержать что-то напоследок. Чины военной разведки в Вашингтоне увидели трансляцию, надавили на местных копов, сложили два и два и получили, как говорится, четыре – если не сказать – восемь.

– И потом?

– Они очень серьезно заинтересовались всеми этими Джонсонами и Грирами. Они дали им то, что некоторые называют, посмеиваясь в кулак, обхождением. Ну, те отвечали, как полагается, только ничего из сказанного смысла не имело. Один из гостей предпринял попытку к бегству, естественно, неудачную, поскольку был сражен на самом старте. Он так и оставался Джонсоном, когда шмякнулся оземь, но уже через минуту его тело превратилось в нечто несусветное. Вы бы видели – у вас бы желудок вывернуло.

– В таком случае, отказываюсь от подробностей, – поспешил заверить его Кампенфельдт, оглаживая свое брюхо.

– Вот тут-то у всех глаза и раскрылись. То, что никак не может принадлежать этому миру, ясное дело, должно явиться из какого-нибудь другого. Власти обошлись очень круто с оставшимися семерыми, которые держали себя в руках, пока не поняли, что их раскололи. После чего они тотчас же предпочли смерть бесчестию, оставив нам восемь порций студня и никаких комментариев.

– Фу ты! – вырвалось у Кампенфельдта.

– Наш единственный ключ лежал в Джонсоне и Грире. Раз уж эти существа копировали всамделишных людей, оставалось только отыскать следы по наводкам очевидцев. Тут как раз вмешались лесные братья, рассказали про ваше сообщение об исчезновении.

– Да, это я передал, – скромно подтвердил Кампенфельдт. – И скажу, положа руку на сердце, знай бы я, куда ушли эти двое, то сам бы заблудился, но искал, не переставая.

– Ну а потом прибыли ВВС. Им было приказано лишь провести осмотр. Если уж корабль был обнаружен внизу, значит, там ему и полагалось стоять – до прибытия корреспондентов. Но вы же знаете этих парней из ВВС – у них вечно руки чешутся. Они, как всегда, перестарались и не оставили ни вот такусенького кусочка металла, – обозреватель продемонстрировал свой мизинец. – И что теперь показывать в очередной сводке теленовостей? Воронку и обгорелые пни?

– Все не так уж и плохо, – заметил Кампенфельдт. – Кому по душе смотреть штуки, которые лезут к вам в постель, норовя обернуться дядюшкой Вилли? С такими тварями и вовсе не разберешь, кто есть кто вокруг тебя.

– Такого вам бы не захотелось! – Репортер ностальгически поразмышлял с минуту и продолжил: – Но симуляция, однако, была совершенной. Если бы не один досадный промах… Конечно, голых разведчиков нельзя было не заметить! – Он почесал затылок и задумчиво посмотрел на остальных. – Просто поразительно, как угораздило их выбрать местом высадки именно нудистский лагерь?

– Центр солнечного оздоровления, – гордо поправил его Кампенфельдт, отирая лоб.