Василий Гигевич - Полтергейст

То, что аппетит у Юзика пропал, - об этом и говорить не стоит. Часто, когда Юзик находился в хате и слышал шум или грохот, он оглядывался, вздрагивал. И еще, чего раньше не было, Юзик начал выпивать. Да не в гостях, а в одиночестве. Еле притащится грустный домой, сядет за стол, кульнет рюмку-другую, а тогда уже, так и не закусив, уставится немигающим взглядом на счетчик и говорит:

- Ну-тка, друг любезный, покажись мне на глаза... Давай по душам поговорим. Как мужчина с мужчиной. Скажи ты мне, какого тебе хрена от нас нужно? Чего ты со мною в прятки играешь, чего боишься? - А тогда кулаком по столу как стукнет...

Когда Люба все это слышала и видела, у нее волосы поднимались дыбом.

"Скоро в дурдом завезут, в Новинки... Вот так на глазах и с ума сходят... И сделать ничего нельзя. Доказывай потом... Вот беда-то будет... Вот смехотища..." - так думалось Любе всякий раз, когда Юзик начинал разговаривать с нечистиком.

Что еще не давало спокойной жизни Круговым, так это любопытствующие и зеваки, которые наезжали не только со всего Березова, но из-за света. С утра до ночи толпился народ возле двора, некоторые заглядывали в калитку, через забор, а то - и к окнам не стеснялись подкрадываться. Появились какие-то старушки в лохмотьях и с торбами, стояли возле хаты, говорили о близком конце света и все крестились, глядя на окна. А на Юзика с Любой смотрели, как на покойников, временно оставивших могилы... Что люди могли увидеть под окнами? Ничего путного, однако попробуй-ка жить каждый день на театральной сцене, если за каждым твоим жестом и каждым шагом непрошеные глаза подглядывают...

Когда Юзик начисто сбрил усы, Люба чуть было не заголосила, ибо поняла - все, конец приходит... И тогда ей стало ясно: пора самой за дело браться, ибо помощи ни от кого не добьешься: ни от ученых, ни от милиции, ни даже от боевых телевизионщиков, которые перед отъездом поклялись ее в телевизоре показать, да так почему-то и не показали... Может, и придет та помощь, но только тогда, когда уже загнется мужик, пропадет ни за понюшку табака. Не станет Юзика, и что же тогда ей, Любе, делать прикажете? Что это за женщина, когда мужчины в доме нет?

Сейчас Любе уже и нечистик в голову не лез - не до нечистика было...

В пятницу вечером Юзик вернулся с огорода в расстроенных чувствах. Опустился на табурет возле стола и сердито сплюнул на пол:

- Тьфу ты, дожили...

В другое время Люба сразу бы и спросила: "Ты что, этот пол хоть разочек мыл, что плюешь на него?" А сейчас только смотрела на Юзика и ждала, когда он еще хоть словцо скажет. Не дождалась. Молчал мужик, на пол глядя.

- Что такое, Юзичек? - Любе ничего не оставалось, как на цырлах* подойти к мужу, присесть рядом на другой табурет. Но взять Юзика за руку она побоялась, ибо сейчас он был слишком вспыльчивым. И вообще - непонятный какой-то. Даже вечерами, когда спать ложились, Юзик о кровати-аэродроме даже и не вспоминал - не до этого ему было...

______________

* Сознаюсь, я и сам толком не знаю, что такое цырлы... Но в Березове, как и в моем Житиве, часто любят говорить: "Ходит, как на цырлах", - это значит, что женщина ходит очень красиво и осторожно, когда хочет поддобриться...

- Только что пошел я на огород. Смотрю, за яблоней, где наша смородина возле забора растет, чернеет что-то. Я туда. А там, поверишь ли, милиционер. Молоденький. Наверное, только что школу закончил. Я ему: ты чего здесь, друг ситцевый? А он мне: веду наблюдение за объектом. Я его и спрашиваю: за мною или за женой? А он, глазом не моргнув: за всеми вместе, и за хатой тоже...

- Юзичек, а может, все-таки знахарей поищем, а? - наконец-то выбрав момент, Люба повела свою линию. - Когда уже и милиция не помогает, может, хоть они помогут. Люди не зря говорят: когда тонешь, то и за соломинку хватишься... Хуже не будет. Знаешь, когда я маленькая была и у мамки жила, у нас в Житиве так умели колдовать, как нигде. Вот, например, Адоля у нас жила. Так она скупому Евхиму корову так заколдовала, что та и в сарай не заходила, на дыбки вставала и криком исходила... И ворожея у нас была, Евка... Раньше в каждой деревне и ворожеи были, и знахари. Раньше все как-то проще было. Я думаю, что когда-то, когда болот было полно, там нечистая сила и жила спокойно. А вот сейчас, когда мелиораторы болота поосушали, вся нечисть в города и подалась. А где же ей, бедной, деваться? Ты можешь мне не верить, но я об этом давно думаю. И еще я считаю, что нас, наверное, заколдовали.

- А кому это мы зло успели сотворить? - посмотрел Юзик на мудрствующую жену. Осторожно так посмотрел. Но Люба уже почувствовала: можно, можно мужа уговорить. Жена если захочет, так и черта уговорит, не то что мужа родного. И потому голосок у Любы стал еще мягче и слаще: