Михаил Лезинский - Колючая Арктика

Жалей сирот, умей прощать их. Они не произносили в детстве слово Мама.

Первое слово человека — мама, последнее-мама. Мир держится на ласке матерей.

Это не просто слова. Это памятка в жизни. Их сказала бывшая мама, моя бабушка."

Редакторский голос набирал силу.

— Где информация из глубины тундры?! Хватить обсасывать ее по краям!.. Кто похоронил рубрику "Пьянству — бой!"? Где корреспонденция о плохой работе телефонной станции? Их нет, этих бичующих статей не только на газетной полосе, но и в планах. Где!? Кто мне ответит?.. Во ты, Семен…

Курилов вскочил, сделал вид, что напуган страшно. Но Кучаев знал, у него сегодня преотличнейшее настроение — роман, первый роман из трех задуманных завершен.

— Я, Иван Иваныч, я — Семен Великий Юкагир!.. Вы правы, я ничего не смыслю в газете! И если б не партийные органы, которые меня навязывают на вашу голову…Гнать в три шеи такого сотрудника! Разрешите сесть, Иван Иваныч?

— Садись, — махнул рукой редактор. — Все правильно, Семен, информации от тебя не дождешься, ты до информации еще не дорос, а информация — это хлеб газеты. Кто это сказал?

— Вы, Иван Иваныч. Только вы способны на такое высказывание, емкое, афористичное, Иван Иваныч!

— Да не я, — поморщился редактор, — наука журналистика так говорит, Семен. Я и не требую от тебя информации, давай проблемные статьи!.. Вот вчера, свидетелем бы, в чукотском совхозе взбунтовалась молодежь — не хочет пасти оленей!.. Материалы о сменно-звеньевом выпасе должны у нас быть из номера в номер. Как ты считаешь, Семен — Великий Юкагир — это проблема?

— Проблема, да еще какая, Иван Иваныч… Вот тут Кучаев Максим Леонидович разразился на эту тему — завтра в газете увидите. Так он требует портфель для бригадира!.. Как вы думаете, нужен портфель для бригадира?..

— Нужен, нужен, Семен! Раз просят, значит нужен для чего-то!.. Но только одному Кучаеву с проблемой не справится. Кто-то еще должен писать об этом! — в редакторских глазах укор.

— Я! — вдруг неожиданно сказал замредактора Толя Гринес. — Я буду писать обо всем. И о беспробудном пьянстве аборигенов и местного начальства! О привесе и приплоде! О мусорных свалках! Я это могу делать хорошо, Иван Иваныч, Но у меня не получаются новеллы, такие, как у Великого Юкагира.

— Ну, ну, — смягчился редактор, — я разве что имею против Семена? Да, он на моих глазах превратился в писателя. И я люблю его. Да, да, можете не хихикать, и редактор может любить… Но если дать ему волю, то он и на планерках появляться не будет. Семен! Ты не уснул там, Семен? У тебя какой-то отсутствующий взгляд. О чем ты думаешь. Семен?

— О разном, — ответил Курилов.

— О газете не думаешь? Только честно ответь!?

— А разве я вас когда-нибудь обманывал, Иван Иванович? Я думаю сейчас об Амболке и его жене Амболихе.

— Кто такие? — насторожился редактор. — Почему заинтересовался? В связи с какими событиями?

— В связи с всеобщим незнанием истории, Иван Иваныч. Амболка — русский казак. Меня интересует его женитьба на белокожей юкагирке. Прослеживается прямая связь между его женитьбой и историей Нижнеколымского острога — нашего поселка Черского. Того самого, в котором мы с вами живем.

Редактор сел на стул, уперся локтями о стол и сжал голову ладонями, слегка постукивая по ней пальцами.

— Семен, — промычал он, — Семен, для чего тебе нужны сейчас эти сказочки? Хочешь доказать, что юкагиры появились на свет божий от объятий женщины и медведя?

— Это не сказочки, Иван Иваныч, это мифы. А мифы, легенды, предания и, как вы выразились, сказочки — посох, на который необходимо опираться, чтобы не набить себе шишку на лбу, шагая по жизни. Если хотите знать, мифы заставляют меня по иному взглянуть и на сегодняшний день. Иван Иваныч, — неожиданно спросил Курилов, — какого вы роду-племени?

— Я? — редактор оставил в покое голову, встал. — Я? Но ты же знаешь, я — якут.

— Какой вы якут! — покачал головою Семен. — Если у вас отец якут, это не значит, что и вы якут. Если у вас мать якутка, это тоже не значит, что вы можете называться якутом. И знание якутского языка вас не спасет. Когда вы будете знать жизнь своих прадедов и прапрадедов, вы станете якутом. Когда вы изучите историю жизни своей прапраматери, вы станете якутом. А моя мечта в том и заключается, чтобы каждый юкагир знал, что род его пошел от эрбэчканов или чуванцев — это кому как нравится! Лично я себя отношу к эрбэчканам.

Максим Кучаев не понимал, для чего Семен Курилов затеял этот разговор? Чтобы подразнить редактора? Но — зачем? Дай бог, чтобы все редакторы так относились к писателям, зарабатывающим себе на пропитание газетными строчками!