Александр Черченко - Сказание о системном администраторе

Милан встретил меня шумной и многоликой толпой красивых людей, старинных улиц, мраморных фонтанов, каменных площадей и современных зеркальных зданий. Я вошел через огромные прозрачные двери в обширные помещения назначенного магазина. В руке я нес красную розу. Вошел и сразу же увидел её. Она была сногсшибательна! Лучистые синие глаза и рыжие волосы, уложенные в аккуратную прическу, длинное платье цвета бирюзы на узкой стройной фигуре и никаких украшений. Я почему-то уставился на ее голые плечи и никак не решался заглянуть в ее глаза.

— Бон джорно, синьор витязь, будь джентльменом и вручи, наконец, даме свою розу.

— Рад тебя видеть, — отчего-то холодно произнес я и протянул ей цветок.

— Грассиа! Какой колючий цветок, прямо как ты.

Я не ответил. От аромата ее духов у меня слегка закружилась голова.

— Ну, пошли выбирать, — весело предложила она и, схватив меня за руку, повела в сторону одежных витрин.

Первым делом она решила выбрать себе новые джинсы и блузку. Вокруг нас сновало множество покупателей, как правило, сосредоточенных женщин в сопровождении хмурых мужчин. Попадались подростки и дети. Все были в каком-то суетливо-возбужденном состоянии, включая Миру. Она, не стесняясь, быстро и ловко сновала между выставленными кругом бастионами одежды (розу пришлось таскать мне), выхватывала интересующую вещь, смотрела, отбрасывала и бежала дальше. Я мотался за ней как собачка на привязи, отдавшись во власть грозному богу шопинга.

Наконец, она выбрала себе три пары джинсов и две коротких блузки разного цвета из легкой воздушной ткани.

— Как думаешь, это подойдет? — Обратилась она ко мне, с таким серьезным видом, что я вспомнил свою строгую школьную учительницу математики старших классов.

— Красивые вещи, — неуверенно ответил я. Мира внимательно на меня посмотрела, ее бровки были нахмурены:

— Тогда пошли примерять.

Захватив с собой джинсы и блузки мы быстро направились в примерочную кабинку, где Мира скрылась, задернув за собой ткань ширмы и бросив мне напоследок соблазнительное — «я сейчас».

Оставшись за пределами райской кабинки, я прислушался. В кабинке, послышался стук сброшенных с ног туфелек и шуршание, снимаемого с тела платья.

«Боже», — подумал я, «держи себя в руках, Алексей! Бесовка! Тысячелетняя бесовка!»

Минуты через три Мира отодвинула ширму и вышла ко мне.

Оно улыбалось, это маленькое божество! Оно вертело своими тонкими ножками, двигало своими сахарными пальчиками и ступало своими розовыми пятками по паркету. Вместо строгой учительницы передо мной крутилась рыжая девчонка в светлой блузке и джинсах на босу ногу.

— Ну как, нравиться?

— Очень тебе идет, — отвечал я, хотя мой взгляд предательски спускался вниз мимо одежды на ее голые ступни.

— Куда ты смотришь, Алеша? — Словно обидевшись, спросила только она, нахмурилась и опять исчезла за ширмой. И еще два раза мне пришлось услышать сладкую музыку ее раздеваний и просмотреть волнующее кино ее показов.

Мы остановились на самом первом варианте — серебристая блузка очень шла к ее серебристым же туфелькам, а светло-голубые джинсы, соответственно — к ее глазам. Расплатившись, мы, наконец, покинули шумный магазин и пошли по улице мимо фонтана. Я нес бумажную сумку с ее бирюзовым платьем, Мира несла розу.

— Что теперь будем делать? — Весело обратилась она ко мне на ходу.

— А чего бы тебе хотелось?

— Какой ты скучный витязь! Разве можно это спрашивать?

— Прости, Мира, но я просто ума не приложу, что бы тебе предложить.

— Для начала, давай найдем тут какое-нибудь укромное местечко, закрытое от посторонних глаз.

Мира увлекла меня влево и мы нырнули в прохладную тень узкой безлюдной улочки, по которой мог проехаться разве что мотоциклист. Потом подошли к огромным двустворчатым дверям, украшенным красивой резьбой. На это древнее произведение искусства был налеплен современный кодовый домофон. Я погрузил указательный палец в круглую выемку электронного замка, раздался щелчок и дверь со скрипом приоткрылась. Мы вошли в пустой высокий холл старинного многоквартирного дома и, наконец, остались одни. На белое лицо Миры легла серая вуаль полутьмы каменного подъезда, глаза ее блеснули словно вечерние звезды. Щелкнул каблучок и она приблизилась ко мне вплотную.

— Брось ты этот дурацкий пакет, — прошептала она мне прямо в ухо и я уронил пакет. Волна внезапно нахлынувшей страсти прошла по моему телу.