Олег Серегин - Хирургическое вмешательство

Потом опустилась.

Ксе видел, как тонкие тела вырвались из плотных — изодранные, ошалелые, окровавленные. Выход сопровождался вспышкой света. Потом свет померк, тонкие тела устремились своей дорогой, а плотные Земля ощутила частью себя и принялась растворять. Тел было три: остальные пережили удар богини, но более не представляли опасности.

Молодой шаман стоял, не двигаясь, пока в кармане куртки не загудел мобильник.

— Всё п-понял? — устало и обыденно осведомился Дед. — Вперёд.

Ксе окинул последним взглядом прихожую Санда. Оцепенение испуга пришло и ушло.

Он шагнул наружу и закрыл за собой дверь.

«Дед был прав», — подумал шаман спокойно, когда на него бросились в темноте подъезда и вполне профессионально вывернули руку за спину, заставив скрючиться в три погибели.

Дед Арья крайне редко оказывался неправ. Целых четыре машины — это слишком заметно, возможно, они должны были лишь отвлечь внимание от настоящих охотников. Но Деда непросто провести. Кроме того, Ксе точно знал: человек, держащий его в захвате — неофит или простой омоновец.

Это радовало.

С полным адептом бога войны могла бы не справиться и Матьземля.

…Матьземля. Она по-прежнему была здесь, рядом с ним, в нём, готовая откликнуться; шаман касался её сознания, причащаясь высшему равнодушию. Слегка болели суставы заломленной руки, но это не беспокоило Ксе. Он был сильным шаманом.

Он верил в себя.

— Дёрнешься — убью, — предупредили его, леденя затылок чем-то тупым и круглым.

— Понял, — ответил Ксе. Он и не собирался дёргаться.

— Ты из этой компании.

— Да, — спокойно сознался Ксе, ничего не уточняя. Он пожал бы плечами, если бы мог.

— Мы — группа захвата, — коротко сказал человек. — Нам нужен пацан. Он наш.

«Это жрец», — подумал Ксе. Рука начала затекать.

— Он опасен, — сказал жрец-боевик. — Хуже Басаева. Кто вы такие? Как вы с ним связались? Зачем он вам?

Шаман вздохнул — чужим вздохом. Дед Арья, которым его ученик по-прежнему на какую-то крохотную долю был, сожалел об этом суровом и деловитом, ещё очень молодом человеке. Тот вёл себя не как дорвавшийся до силовой работы контактёр, а как солдат. Возможно, что он служил: в «горячих точках» способность к контакту с тонким миром у многих обостряется, и те, кого не заметили в детстве, с готовностью идут в жрецы… У жрецов не бывает пути назад.

— Меня зовут Ксе…

Впрочем, с шаманами та же история.

…Кажется, будто в груди у тебя спит птица. Крылья полурасправлены позади твоих рёбер, голова находится над желудком; птица спит очень крепко, зарывшись клювом в пух на груди, и даже лапы её расслаблены.

Но она просыпается.

Когти раздирают твои кишки, распрямляются крылья, проламывая рёбра мощным ударом, клюв беспощадно бьёт по центру груди, и голова птицы оказывается на воле. Это хищная птица. Её зовут «готовность убить».

— …я шаман.

Ксе только что воспринимал эхо чувств Арьи, но самостоятельное переживание всё же показалось слишком острым. Он стоял в наклоне, пронзённый ужасной птицей; голова закружилась, шаман пошатнулся, и жрец перехватил его крепче. Он не чувствовал опасности — Ксе был как тряпка.

«Мати, — подумал он, в мысли своей подражая царственному тону Деда Арьи. — Возьми».

Ей это было легко. Она всегда наслаждалась, делая это, наслаждалась не меньше, чем даруя новую мимолётную жизнь. Ей всё равно предстояло взять эту плоть, пусть чуть позже, но так ничтожна была отсрочка пред миллионами её веков…

За спиной Ксе забулькали и захрипели.

Бывший солдат продержался долго — дольше собственной жизни; Ксе пришлось разжимать его пальцы. Прикасаться к мертвецу было тошно. Когда второй, страховавший напарника выше по лестнице, покатился вниз, шаман чуть не заорал от страха. Только очередной нырок в стихию привёл его в чувство: мёртвые люди для Матьземли были лишь крохотной частью её гигантского вечноживого тела.

Шаман вспомнил о Жене и прихватил с собой пистолет жреца.

Лья держал руль. Он просил богиню, и та расчищала путь; быстро всё равно не получалось, но шаманская машина хотя бы ехала, а не стояла. Вокруг яснел бледный рассвет. Погода в ближайшие часы не обещала дождя, и уже оттого могла считаться хорошей. Сероватая облачная поволока кое-где расступалась, но небо в прорехах было таким же бледным и сероватым.

— Ничего хорошего, — едва слышно говорил Арья, вытирая лицо платком. — К-ксе правильно сказал: с полным адептом не справилась бы даже богиня. На то он и адепт. На одного Женьку этих бы хватило, а за нас п-примутся всерьёз.