Татьяна Грай - Тахиона

- Я не голоден.

Тронхэйм не был уверен, что абсолютно точно представляет картину давних событий, но приходилось рисковать. Он начал разговор так:

- Скажи, мудрый Карпацико-тин, как могло случиться, что розовые потомки Корилентио-лека ушли на большой остров, не взяв с собой тахи? Ты не дал им охраняющих зверей, почему?

По выражению лица колдуна Ипполит Германович понял, что находится на верном пути.

- Не дал, - сварливо сказал колдун. - Потому что Крила-пак хотел быть сильнее меня, и он увел своих людей на большой остров. Он думал, - хихикнул Карпацико-тин, - что на большом острове они сами станут, большими.

- И ты не сказал Крила-паку, что на большом острове нельзя жить?

- Как будто он сам этого не знал, - огрызнулся колдун.

- Хорошо, - сказал Тронхэйм, - это ваши дела. Тесно вам стало, понимаю. Но неужели тебе самому не хочется жить на большом острове? Там и деревья лучше, и зверей много.

- Ха. Деревья. Зачем они? У нас есть деревья. Лодки - из стволов, дома - тоже. Какое питье из молодых орехов - ты пробовал, знаешь. Зрелый орех испеки, зажарь - и ешь, можно даже без рыбы прожить. Зачем другое? Звери, говоришь? Так они ведь опасные, дикие.

- Говоришь, звери опасные? Опаснее тодит?

Колдун замялся, завертел головой, подбирая ответ. Тронхэйм уточнил:

- Тебе корни не страшны, так? Ты приручил их?

- Нельзя приручить тодит, - хмуро сказал Карпацико-тин. - Розовые пытались заговорить корни, сильные заговоры колдун делал, амулеты были - не помогло...

- Знаешь что, - предложил Тронхэйм, - если ты согласен пойти в наш второй дом, я тебе покажу, как можно справиться с тодит.

Карпацико-тин недоверчиво посмотрел на Тронхэйма, обвел взглядом остальных, словно ожидая подвоха, но все же поднялся:

- Пойдем.

В лабораторию "Эксора" старик шел, не глядя по сторонам, углубившись в свои мысли, и совершенно не обращал внимания на обстановку внутри корабля. Что-то сильно беспокоило его.

Под прозрачным колпаком на испытательном стенде располагались корни тодит - неподвижные белые корни. Карпацико-тин вопросительно взглянул на Тронхэйма.

- Им не прорваться сквозь эту крышу, - сказал Тронхэйм. - Она очень крепкая, хотя и прозрачна.

Колдун подошел к стенду. Долго смотрел на тодит, потом молча осмотрел лабораторию. Техника Земли, казалось, не произвела на него ровно никакого впечатления, и Тронхэйм подумал, что все эти предметы слишком непонятны для сургора, а потому неинтересны. Но вот Ланской пустил в ход манипулятор. Под колпаком шлепнулся ком протоплазмы, и белые змеи зашевелились. Колдун отпрыгнул в сторону, с опаской глядя на ожившие тодит. Как только датчики показали пик активности, корни окатила распыленная струя опалесцирующей жидкости. Тодит мгновенно съежились, скрутились вялыми спиралями, и через несколько минут развалились, распались клочьями, а затем высохли и превратились в небольшую горку коричневой пыли.

- Видишь? - сказал Тронхэйм колдуну. - Очень легко уничтожить тодит. Мы сделаем это, ни одного корня не останется на большом острове.

- Нет, - вскрикнул неожиданно Карпацико-тин. - Нет, - глаза его бегали, старик побледнел, кожа из темно-серой превратилась в дымчатую. - Если не будет тодит, все сургоры сразу умрут, - дико завизжал он.

И в этот момент Тронхэйма осенило. Он жестом остановил командира, собравшегося что-то сказать, и, в упор взглянув на колдуна, резко произнес:

- Ты лжешь, Карпацико-тин. Ни с кем ничего не случится, каждый сургор проживет столько, сколько ему положено. А вот ты - ты боишься, что не станет корней. Ты один.

Колдун впал в истерику. Он рвал на себе волосы, бился тощим старым телом об пол... Привести его в чувство удалось не скоро. Ланской не мог сделать успокаивающую инъекцию, поскольку до сих пор ни один сургор не соглашался даже на простейший анализ крови, и врач понятия не имел, какое действие на организм старика окажут земные лекарства. Поэтому пришлось применить классические средства - лед и мокрые полотенца. Но в конце концов Карпацико-тин смог внятно рассказать историю тодит - и свою собственную.

Когда потомки Корилентио-лека жили на большом острове, появились однажды неведомо откуда чужие люди - розовые, крепкие, в блестящих одеждах. "Они были другие, - уточнил Карпацико-тин. - Не такие, как наши розовые. Наши - они были... немножко серые, вот как. А чужаки - совсем такие, как вы". Насколько могли понять земляне, эти розовые были бродягами-миссионерами из неведомых глубин Галактики. Они разыскивали планеты, населенные разумными существами, и пытались подтолкнуть ход истории, ускорить развитие племен. На Талассе они развили бурную деятельность, учили аборигенов писать (используя, видимо, собственный алфавит), пытались обучить их земледелию и прочим полезным вещам. Рассаживая на материке тодит, пришельцы объясняли, что клубни тодит делают людей умными и сильными. Но аборигенам не понравились клубни, они предпочли питаться известными с давних пор плодами. Все, чему захотели научиться и научились аборигены, - это изготовление глиняных табличек с рисунками и строительство лодок, на которых можно было выходить далеко в океан. В конце концов розовые заболели местной болезнью "луддиа", от которой пухнут и немеют руки. Знахари легко вылечивали эту болезнь, но пришельцы не стали изучать местные способы лечения и отбыли восвояси, забыв про тодит. Чем питались тодит, аборигены не знали, да их и не интересовали вовсе песчаные полянки, под поверхностью которых скрывались белые корни. Но...