Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

- Однажды ночью наступит день и встанет солнце в полнеба, и уйдет мальчик, и придет мальчик, и поймут люди, что кончился мир ночи и начался мир дня... Кричит сова...

- Стихи, что ли? - подал голос Иван.

- Похоже,- без особой уверенности отозвался Алексей.

Антон Давыдович молчал.

- Шеф, может, просветите? - подождав, спросил Алексей.- Чем эта лирика обеспокоила вас?

- Это не лирика,- невесело сказал Антон Давыдович,- это сигнал: случилось что-то из ряда вон выходящее...

Иван с Алексеем ждали.

- Боюсь поверить, но думаю, что биору-одиннадцать пришлось нажать красную кнопку..

- Но что он мог послать? -- спросил Иван, зная, что ответа на свой вопрос получить не может. Что такое красная кнопка и он и Алексей знали хорошо, но не хуже знали, что вероятность ее включения близка к нулю только теоретически можно представить такое невообразимое стечение обстоятельств, которое может принудить биора к нуль-транспортировке.

- Что же он мог послать? - напряженно повторил Антон Давыдович и вдруг, ни к кому не обращаясь, пробормотал: - и уйдет мальчик... и придет мальчик... однажды ночью...

- Антон Давыдович,- Иван ждал.

- Ну? - как-то нехотя откликнулся шеф.

- Делать-то что будем?

- Делать? - Антон Давыдович пристально обвел исподлобья утыканную приборами стену - будто впервые видел, покосился на Алексея и, тряхнув головой, жестко сказал: - Ждать.

Вертолет невесомо всплыл, завис, упругие толчки воздуха рябью смяли траву, погнали мелкую зыбь oт берега.

Вертолетчик, обернувшись, прокричал: - Круг почета?

Антон Давидович отрицательно мотнул подбородком.

Вертолетчик кивнул, поднял машину повыше и, тарахтя похлеще трактора ДТ-54, вертолет неторопливо поплыл над покачивающимися вершинами, медленно набирая высоту. Уплыла назад вросшая в косогор у самого берега избушка, в которой они прожили без малого три месяца.

Тусклой голубизной блеснула в последний раз тихая гладь с застывшими в глубине опрокинутыми разлапистыми елями.

Иван без особого интереса поглядывал в иллюминатор - глазу остановиться не на чем, во все стороны серозеленое море с редкими островками-проплешинами. Разговаривать не хотелось, да и хотелось бы какой тут разговор, орать надо, тарахтит машинка, попробуй перекричи. Антон Давидович то ли дремал, то ли размышлял, прикрыв глаза. Алексей, привалясь к жестяной стенке, чтото почеркивал в записной книжке...

Первый раз вертолет прилетал неделю назад - вскоре после хронограммы, так встревожившей Антона Давыдовича. Но с тем рейсом улететь не удалось пришлось уступить место доисторическому "сувениру": все вместе - и людей, и аппаратуру, да еще и костяшку в четверть тонны весом - вертолет поднять просто не мог. Тогда Антон Давыдович и решил сначала отправить череп. Это было единственно разумно. Можно было, правда, и часть оборудования погрузить, но шеф, не вдаваясь в подробности, сказал: "Технику потом". Мало того, вертолет вполне мог обернуться за день, ну, в крайнем случае назавтра прилететь, но Антон Давыдович сказал вертолетчику Мите, как само собой разумеющееся: - В общем, ждем через недельку...

Дураку ясно, обрадовался шеф непредвиденной отсрочке, надеется может, еще оживет приемник.

С черепом на этот раз управились в два счета, тащить-то никуда не надо было - вертолет повис над местом, где мурашки уже отполировали бедную ящерову головушку до зеркального блеска, сбросил конец с крюком, Иван с Алексеем подцепили тиранозаврика за скулу,: и вертолет, поднявшись повыше, перенес череп на поляну перед избуцжой. Здесь трофей крепко принайтовили под днищем вертолета - всунуть внутрь и думать нечего было. Митя-вертолетчик проверил все крепления, потыкал пальцем в полированную кость, сказал задумчиво: - Чего только возить не приходится...

Для Ивана эта неделя прошла в обычных хлопотах.

Сначала пришлось перемонтировать кое-какие линии, чтоб без помех для приемника снять часть аппаратуры. Потом нужно было подготовить к размонтированию самые сложные узлы. Не зря пахал всю неделю: когда вертолет прилетел снова - на съем аппаратуры вместе с погрузкой ушло всего часа три, а не три дня.

Иван копался с утра до вечера, а у приемника дежурили поочередно Антон Давыдович и Алексей. Но приемник упорно молчал, независимо от того, кто сидел у пульта. Антон Давыдович мрачнел час от чсу - надежда на связь исчезала неумолимо, и тем быстрее, чем меньше оставалось до конца отсрочки, так кстати выпавшей благодаря весу "трофея" и маломощности Митиного вертолета.