Татьяна Апраксина - Предсказанная

— Да, это очень актуальный вопрос, — устало улыбнулся Вадим.

— Разумеется. Любое вино и угощение — для вас. Прошу проследовать к столу.

Анна очень чинно проследовала к столу — по крайней мере, она надеялась, что получилось. «Гриндерсы» — не та обувь, в которой удобно шествовать. Поэтому она просто выпрямила спину, церемонно взяла Вадима под руку и, когда он собрался идти быстро, придержала его. Намек он понял без слов. Наконец добрались и до стола. Глаза у Анны в момент разбежались. Очень не хватало веера, за которым можно было бы спрятать жадность на физиономии. Чего здесь только не было!

Добрую половину блюд Анна видела впервые. Не все из них хотелось пробовать — некоторые пахли не слишком аппетитно. По крайней мере то, что уписывал Чойгьел, Анне бы в рот не полезло. Восточный деликатес подозрительно пованивал. Никаких особых правил этикета публика не соблюдала, и Анна тоже деликатничать не стала. Взяла ближайшую чистую тарелку, вдумчиво поцарапала вилкой по покрытому патиной серому металлу — явно не серебро. Для свинца — слишком легкое… Так и не определив, что за материал, Анна прошлась вдоль стола, выбирая то, что выглядело знакомым и аппетитным.

Икра, острое мясо, нарезанное тонкими ломтиками, печеная рыба, моченые ягоды. Достаточно сытно — и не слишком тяжело. Анна знала, что если переест, то ее начнет клонить в сон. И тогда уже никаким волшебством ее не вернут в осмысленное состояние. Катая на языке бодрящую кислую брусничину, Анна разглядывала зал.

Ничего особенного тут не было — бетонные стены, переплетение потолочных балок и проводов. Бункер тридцатых годов, должно быть. Да, свечи и масляные лампы отчасти делали его романтичным, но — ничего особенного. Ни магии, ни волшебства… Почему все собрались именно здесь, а не на природе, задумалась она. Недавние посиделки у костра понравились ей куда сильнее. Да и добродушная непритязательная публика была по сердцу. Здесь же Анна чувствовала себя куклой, выставленной в витрине.

Серебряный ненавязчиво сопровождал ее. Молча маячил за плечом, если говорить правду. Анна почти привыкла к нему. Ни лишней болтовни, ни ценных указаний. Непроницаемое лицо, на котором иногда проступала холодная вежливая улыбка. И все же девушке казалось, что он держит в руках невидимый короткий поводок. Слишком уж напряженной казалась его гордая осанка. Анна то и дело ловила на себе острые взгляды присутствующих и уже привыкла к счетчикам в глазах тех, кого она про себя назвала «молодняком». Эта группа нравилась ей меньше прочих — и Анна чихать на них хотела. А вот редкие взгляды владетеля Южных земель беспокоили.

Вадим явно нервничал. Чем дальше, тем сильнее замыкался в себе. Анна подметила, как лицо его постепенно становилось невыразительной маской, слегка надменной. За показным высокомерием пряталась растерянность. И ничто не могло скрыть отсвета тревоги. Беспокойство его передавалось Анне, и она чувствовала себя неуютно. Что-то нехорошее поджидало их на празднике Весны. Или обоих, или ее, или только Вадима — Анна не могла разобраться в своих предчувствиях. Но они были, и весьма паршивого свойства.

Наконец она дошла до спутника, встала напротив с тарелкой в руках. Сделав трогательные глаза, утащила с его тарелки жареную креветку — Вадим кривовато улыбнулся. Полные губы с четкими линиями, казалось, с трудом удерживали какую-то фразу. Анна посмотрела ему в лицо. Сумма неправильных черт — широко расставленные, чуть раскосые глаза, вздернутый нос, широкий подбородок — была на диво хороша. Легкий зеленоватый отблеск в серых глазах, пшеничные волосы. Длинная челка падает на скулы и скрадывает их ширину. Так выглядела бы сама Анна, родись она мальчишкой.

«Гляжусь в тебя, как в зеркало, до головокружения», — когда-то песня казалась смешной. Теперь она поняла, что смеялась напрасно. За право любоваться этим лицом можно было отдать половину жизни, и вторую — за возможность быть рядом с тем, кто понимает тебя без слов, без намеков. Просто потому, что вылеплен из того же теста.

— Я хочу уйти отсюда, — еле слышно сказала Анна. Но некстати рядом оказался Гьял-лиэ, услышал или прочитал по губам.

— Ты не можешь уйти, королева моя, — тоже тихо сказал он. — Гости Полуночи не уходят с праздника до утра. А до него еще далеко.

— Я хочу уйти. — Чуть громче, чуть тверже. Вопросительный взгляд в сторону Вадима.

Серебряный тоже посмотрел на него. Они встретились глазами — Анне пришлось развернуться, чтобы видеть обоих сразу. В воздухе словно застыл маленький электрический разряд. И — Вадим отвел взгляд первым. Гьял-лиэ удовлетворенно улыбнулся, кивнул.