Брайан Олдисс - Теплица

На этой узкой полоске, меж камнями, в песке и в болотцах вдоль береговой линии отдельные виды побежденных смоковницей деревьев держали последнюю оборону. Морское побережье стало им негостеприимным прибежищем. Искореженные, смирившиеся со своим поражением, они здесь росли как могли. Это место называлось Нейтральной Полосой, поскольку с обоих флангов их осаждали враги.

Со стороны континента им противостояла молчаливая мощь гигантского дерева-победителя. На всем протяжении берега вдоль его рубежей побежденным деревьям приходилось сдерживать набеги ядовитых водорослей и прочих неприятелей, чей натиск никогда не ослабевал.

И надо всем этим сияло солнце — равнодушный сеятель раздора.

Раненая хобот-птица падала уже быстрее, и люди вскоре смогли услышать хлюпанье шевелившихся внизу морских растений. Наездники птицы сбились в тесную кучку, без надежды на чью-то помощь, покорно ожидая своей участи.

Птица падала почти отвесно, покачиваясь из стороны в сторону. Она летела над побережьем, которое было отмечено бахромой растительности, взросшей в спокойных, не знающих приливов и отливов водах. С трудом шевеля крыльями, птица отклонилась от линии берега, направившись к узкому каменистому мысу, выступавшему далеко в море.

— Смотрите! Там внизу замок! — вскричала Той.

Замок стоял на краю мыса; серого цвета, высокий и тонкий, он, казалось, ходил ходуном, но причиной тому были судорожные усилия стремившейся к нему хобот-птицы. Она опускалась все быстрее, намереваясь обрушиться на мыс. Видимо, погибающее растение углядело небольшой пустырь у подножия замка и направлялось туда, посчитав его единственным безопасным клочком суши.

Но хлопающие крылья, подобно старым парусам в бурю, уже не подчинялись ничьим приказам. Громада тела хобот-птицы накренилась, Нейтральная Полоса и море подались ей навстречу, а замок вместе с мысом буквально бросились к ней.

— Держитесь крепче! — завопил Вегги.

В следующий миг птица врезалась в шпиль замка, и резкий удар швырнул людей вперед. Одно из ее крыльев треснуло пополам, а сама птица пристала к уходящему ввысь контрфорсу шпиля.

Той первая сообразила, что должно сейчас произойти: хобот-птица неизбежно рухнет, увлекая за собою людей. Проворно, словно кошка, Предводительница прыгнула в сторону, в нишу, образовавшуюся между несимметричными верхушками двух опор-контрфорсов и корпусом самого замка. Затем она крикнула, призывая остальных присоединиться к ней.

Один за другим они прыгали на найденную Той узкую платформу, она же каждого ловила и удерживала от падения. Последней была Мэй. Сжав в кулаке деревянную фигурку собственной души, она прыгнула и оказалась в безопасности.

Хобот-птица беспомощно смотрела на них, закатив бороздчатый, полосатый глаз. У Той было время заметить, что недавний удар расколол огромное тело на чудом державшиеся вместе две половины. И тогда птица стала соскальзывать.

Ее изуродованное крыло поползло вниз по стене замка. Хватка птицы ослабла. Она упала.

Перегнувшись через естественный вал, люди наблюдали за падением.

Хобот-птица ударилась о пустую площадку у основания замка и перекатилась в сторону. С присущей ее роду цепкой хваткой за жизнь птица еще была далека от гибели; подобравшись, она захромала прочь от серого строения, описывая неровный полукруг, волоча за собой ошметки крыльев.

Одно крыло свесилось с каменистого обрыва, и кончик ненадолго там задержался, указывая на недвижное море.

Поверхность воды немедленно вздыбилась под напором водорослей. На протяжении всей своей длины эти ленты были украшены пунктиром напоминавших лезвия наростов. Почти нехотя они принялись стегать ими крыло хобот-птицы.

Хотя их попытки зацепить кончик крыла поначалу казались неуверенными, но затем они возобновлялись с новой силой. Все дальше и дальше в море, уже до четверти мили от берега, воды бурлили под яростными ударами плетей, снова и снова наносимыми водорослями, охваченными упрямой, неизбывной ненавистью к любым формам жизни, кроме своей собственной.

Едва один из ударов достиг цели, хобот-птица попыталась отползти от обрыва. Но предел досягаемости водорослей, когда те разошлись не на шутку, оказался на удивление далеким, и птица уже не могла спастись бегством, как ни старалась ускользнуть под градом сыпавшихся на нее ударов.

Некоторые из напоминавших кинжалы выростов, хлеставших несчастное существо, настолько сильно били по ее телу, что лопались. Темная, напоминающая раствор йода жидкость выплескивалась из них, пенясь и дымком поднимаясь в воздух.