Джеймс Ганн - Мир-крепость

— Легко так думать, когда ты молод, — тихо сказал Архиепископ. — Но когда человек так стар, как я, он ищет более насущные цели. Ты не представляешь трудностей, которые вижу я. Однажды, через год, два или три, я умру… — Я заметил, что Лаури судорожно сжала его руку, — …а мой наследник выберет иную дорогу, направит Церковь на другой путь. Как я могу планировать на века, если Совет Епископов выберет человека, который может не согласиться с моими стремлениями?

— Ты сам выбираешь наследника, — тихо сказал я. — Ты должен выбрать того, кто будет продолжать твое дело, а он потом выберет следующего. Если это должно сопровождаться определенной процедурой, значит, ты должен выдвигать в епископы людей, которые будут проводить твои планы даже после твоей смерти.

Подумав, он кивнул, неохотно и словно устало.

— Да будет так, — сказал он, и этим тихим словам предстояло изменить Галактику. Архиепископ улыбнулся. — Ты отважно сражался для человечества, для миллиардов людей во всей Галактике. А чего ты хочешь для себя? Как я уже сказал, благодаря Лаури мне трудно отказать тебе в чем-либо.

— У меня две просьбы.

Лаури нахмурилась.

— Ты говорил об одной.

Я холодно посмотрел на нее.

— Я передумал.

— Говори, сын мой, — подбодрил меня Архиепископ.

— Во-первых, я хочу поехать на Землю.

— Что ты будешь там делать?

— Я хочу ее увидеть. Может, это сентиментально, но я хотел бы жить там, где жили телепаты, познать покой, который знали они, смотреть на их небо, ходить по их планете и, может, когда-нибудь научиться делать то, что могли делать они. Там есть некие таинственные вещи, и я знаю, где их найти. Лаури тоже знает. Я не стал бы их трогать, ибо они для тех, кто придет, когда меня уже не будет в живых. Но то, что я познаю тайну, не уменьшит их ценности. Я хотел бы построить там поселок. Телепатов, найденных Церковью, нужно тоже отправлять на Землю, чтобы они развивались там, где жили их отцы.

— А борьбу ты оставишь другим? — спросил Архиепископ.

— Если я буду нужен, достаточно будет просто прислать за мной корабль.

Он кивнул.

— А вторая просьба?

— Я хочу Лаури.

Девушка сдавленно вскрикнула, и, даже не глядя на нее, я знал, что она побелела, как стена. Я смотрел на Архиепископа, и меня удивила боль, отразившаяся на его лице.

Он повернулся к Лаури.

— Как же я могу тебя отдать?

— А какое ты имеешь на нее право? — спросил я.

Он посмотрел на меня.

— Пожалуй, никакого, если не считать, что она моя дочь.

— Твоя дочь?! — воскликнул я.

— Это лучший человек во всей Галактике! — вспыхнула Лаури. — Если когда-то в прошлом он и согрешил, то давно искупил свой грех.

— Грех невозможно зачеркнуть, — сказал он, глядя на нее и гладя темные волосы. — Я любил ее мать, а сейчас люблю Лаури. Это грех, о котором я никогда не жалел, хотя и буду за него проклят.

— Никогда, отец! — воскликнула девушка.

— И ты послал ее туда, вниз, в эту грязь! — возмутился я.

— Он не посылал меня, — Лаури яростно защищала отца. — Я молила его, чтобы он позволил мне спуститься. Как он мог мне отказать, если посылал других?

— Ты отпустишь ее? — повторил я свой вопрос.

— Да, — вздохнул он. — Отпущу. Если она хочет уйти с тобой, я не могу ее удерживать. Говори, Лаури.

Я посмотрел на девушку. Слезы сверкали в ее глазах, и я любил ее больше, чем прежде, больше, чем мог когда-нибудь полюбить кого-то или что-то.

— Но между нами все иначе, правда Уилл? — Голос ее дрожал.

— Да, — ответил я. — Да…

— Тогда как ты можешь просить, чтобы я пошла с тобой? Как я буду чувствовать себя, зная, о чем ты думаешь, что чувствуешь, зная, что ты помнишь? Все время зная, что ты не можешь меня простить?

— Я думал об этом, — произнес я сквозь стиснутые зубы, — но у меня нет выбора. Я сделал его уже давно и ничего не могу изменить. Сейчас я не могу забыть. Может, когда-нибудь, когда я стану лучше и мудрее, это потеряет значение, но сейчас это изменило все и, может, всегда будет так, но… я люблю тебя, Лаури! Я не прошу тебя решать прямо сейчас, я могу подождать. Я буду ждать долго… всегда. И каждая минута ожидания будет как смерть.

Я встал.

— Простить? — сказал я. — Это еще вопрос, кого здесь надо прощать.

Почти ничего не видя вокруг себя, я прошел по коридору к своей комнате и стал ждать.

Я шел по земному лугу, глядя на зеленые холмы на горизонте. Земля была стара и мудра, а горы стары и изъедены дождями и ветрами. Над головой моей раскинулось голубое небо, под ногами стелилась зеленая трава, а вокруг — покой и тишина. Я глубоко вдыхал ее, впитывал всем телом.