Айзек Азимов - Установление и Империя

– Я Хари Селдон!

Стояла тишина, по степени напряженности подобная грому.

– Я Хари Селдон! Я не могу узнать доступными мне чувствами, есть ли здесь вообще кто-

нибудь, но это неважно. У меня мало опасений относительно провала Плана. Для первых трех веков

вероятность следования Плану равна девяноста четырем и двум десятым процента.

Он помедлил, улыбнулся и добродушно сказал:

– Кстати, если кто-нибудь из вас стоит, можете сесть. Если кто хочет курить – пожалуйста. Я

здесь не во плоти. Я не требую церемоний. Но давайте рассмотрим текущую проблему. Впервые

Установление столкнулось или, возможно, находится на последних подступах к гражданской войне.

До сих пор внешние атаки адекватно отбивались – с неизбежностью, вытекающей из строгих законов

психоистории. Нынешняя атака является выступлением слишком недисциплинированной внешней

группы Установления против слишком авторитарного центрального правительства. Ход действий был

необходим, результат – очевиден.

Достоинство высокой аудитории начало ломаться. Индбур полупривстал в кресле.

Бейта подалась вперед с обеспокоенным взглядом. О чем это говорит великий Селдон? Она

упустила несколько слов.

– …достигнутый компромисс необходим по двум причинам. Восстание Независимых

Торговцев вносит элемент новой неопределенности для ставшего, возможно, слишком

самоуверенным правительства. Восстанавливается элемент борьбы. Здоровый подъем демократии,

хотя и разбитой…

Послышались голоса. Шепот поднимался по шкале громкости, и в нем было что-то

паническое.

Бейта сказала на ухо Торану:

– Почему он не говорит о Муле? Купцы никогда не восставали.

Торан пожал плечами.

Сидящая фигура ободряюще вещала среди растущего беспорядка:

– …новое и более прочное коалиционное правительство логично явилось необходимым и

полезным результатом последовавшей гражданской войны, навязанной Установлению. И теперь лишь

остатки старой Империи стоят на пути дальнейшей экспансии, а они, во всяком случае, в течение

следующих нескольких лет, не представляют проблемы. Конечно, я не могу раскрыть природу

следующей пробле…

Губы Селдона беззвучно шевелились в общем реве.

Эблинг Мис с красным лицом подскочил к Ранду. Он кричал:

– Селдон слетел с катушек. Он предсказал неверный кризис. Ваши Купцы когда-нибудь

планировали гражданскую войну?

Ранду еле слышно проговорил:

– Да, мы планировали. Мы отложили ее перед лицом угрозы Мула.

– Тогда Мул является дополнительным фактором, к которому психоистория Селдона не

готова. Но что это?

В тишине, внезапно восстановившейся в зале, Бейта обнаружила, что куб снова пуст. Атомное

сияние стен погасло, мягкий поток кондиционированного воздуха иссяк.

Где-то то набирал силу, то снова стихал пронзительный звук сирен, и Ранду едва смог

выговорить одними губами:

– Космический налет!

Эблинг Мис поднес наручные часы к уху и внезапно закричал:

– Встали, клянусь Га-лак-ти-кой! Есть ли здесь в комнате часы, которые идут? – его голос

поднялся до рева.

Двадцать часов были поднесены к двадцати ушам. И за время, по своей продолжительности

сильно уступавшее двадцати секундам, сделалось вполне ясно, что таковых нет.

– Тогда, – сказал Мис с мрачной и наводящей ужас категоричностью, – что-то отключило всю

атомную энергию в Своде Времени. Мул атакует.

В общем шуме разнесся вопль Индбура:

– Займите свои места! Мул в пятидесяти парсеках.

– Он был там, – заорал в ответ Мис, – неделю назад. Терминус сейчас подвергается

бомбардировке.

Бейта ощутила, как на нее мягко наползла глубокая подавленность. Складки горя, казалось,

тесно, туго обволокли Бейту; ее дыхание с трудом, с болью пробивалось через сжавшееся горло.

Ясно доносился шум собирающейся снаружи толпы. Двери открылись настежь; торопливо

вбежал какой-то человек и быстро заговорил с бросившимся к нему навстречу Индбуром.

– Превосходительство, – прошептал он, – в городе не работает ни одно транспортное средство,

не действует ни одна линия связи. Сообщают, что Десятый Флот разгромлен, и корабли Мула уже над

атмосферой. Генеральный штаб…

Индбур обмяк и съежившейся, бессильной фигурой рухнул на пол. Во всем зале теперь не

было слышно ни единого звука. Даже разрастающаяся толпа снаружи испуганно молчала. Грозно

навис холодный, панический ужас.