Ник. Горькавый - Теория катастрофы

Джерри сидел на подоконнике своей комнаты, когда дверь с грохотом распахнулась, и на пороге выросла Никки.

Её глаза яростно сверкали.

— Ты меня обманул! — крикнула она. — Говорил, что ты — принц! А оказалось, что всё это враньё! Из-за этой лжи мы теперь не можем пожениться…

Она с рычанием стала срывать свои фотографии, которыми были увешаны стены Джерриной комнаты.

— Зачем ты это повесил, если ты — не принц!

Джерри не мог ничего сказать в своё оправдание: его лицо онемело, губы не слушались.

Как же так получилось, почему?

Его руки слепо шарили по подоконнику, пока ладонь не наткнулась на острый осколок стекла — воспоминание, вытащенное из горла одноцветного человека. Осколок вспорол руку, Джерри поднял её и увидел, как в ковшик ладони натекает кровь.

И юноша с радостным облегчением крикнул:

— Никки, посмотри, голубая кровь! Я не врал тебе, я на самом деле — принц!

Никки замерла. Юноша улыбался, глядя ей в лицо.

Девушка заворожённо следила за ярко-синей лужицей, которая уже сочилась сквозь пальцы, и лицо её наливалось бледностью.

— Джерри, я была неправа… Прости меня. Мне очень жаль, но я уже ничего не могу поделать… Я опоздала…

Джерри с трудом сказал снова немеющими губами:

— Это ничего… Главное — я не обманывал тебя. Просто нам не повезло…

Здесь юноша проснулся — весь в поту, слабый, как утопленный щенок.

Часы показали, что щенок задремал на десять минут. А кошмаров приснилось на целую ночь взрослого волкодава.

Джерри сидел в кресле у огромного окна и смотрел на соседнюю башню. Закатное солнце светило прямо в лицо. Но он не замечал его. Тамми оказалась назойливой, и он впервые её отключил.

Комната была полна тишиной и тоской.

Неожиданно позвонила Элиза. Хотя прошла изрядная доля каникул, девушка выглядела осунувшейся, а глаза её лихорадочно блестели.

— Бонжур, Джерри! — излишне бодро сказала девушка, словно они расстались перед каникулами старыми друзьями.

— Привет, Элиза, — равнодушно сказал Джерри.

— Ты выглядишь ужасно, — встревоженно всмотрелась Элиза в экран. — Слушай, Джерри, нам надо серьёзно поговорить.

Юноша молчал, и тогда Элиза, помявшись, сказала:

— Я всё знаю — про Никки и её свадьбу. Джерри, милый Джерри… мне очень жаль, но ты не должен принимать это так близко к сердцу — помнишь, я тебе давно говорила об этом. У королев свои обязанности и совершенно другой круг общения…

Джерри не поддерживал разговор и даже перевёл глаза за окно — на башню Леопардов. Она стояла пустой, но раньше там жила девушка с хрустальными волосами, и одно её присутствие, даже на расстоянии, скрашивало жизнь и придавало ей надежду и осмысленность.

— Ты не можешь просто сидеть и чего-то ждать, ты сойдёшь с ума! — пыталась достучаться до него Элиза. — Джерри, закрой эту тяжёлую страницу жизни и начни с нового листа. Я тебе помогу, я — твой друг!

Юноша не отвечал и не знал, как прекратить ненужный разговор.

— Слушай, приезжай к нам… ко мне… — наконец высказала Элиза то, ради чего она позвонила. — Я сейчас у родителей, на юге Франции. У нас на Кап-де-Ферра просторная вилла… Ты только пойми правильно — я ничего не прошу от тебя и ни на что не претендую… — Элиза лгала и не лгала, — …ты будешь совершенно свободен, у тебя будет своя комната, можешь даже ни с кем не общаться. Я просто хочу, чтобы ты отдохнул и отвлёкся. Здесь отличное купание, море сейчас очень тёплое…

Джерри молчал. Элиза не оставляла попыток расшевелить его.

— Если захочешь, будем гулять вдоль береговых скал — у меня там есть любимая тропинка. Сходим в гости к принцессе Монако, мы с ней подружки, у неё вилла по соседству. Молодёжь здесь устраивает кучу вечеринок… или можно просто сидеть в кафе за маленьким столиком и смотреть на море, на закат, слушать местный джаз или шум волн… Ну, пожалуйста, Джерри! — взмолилась Элиза, видя его равнодушное лицо.

Юноша вздохнул и приблизил лицо к экрану. Элиза, обрадованная хоть какой-то реакцией, тоже пододвинулась к монитору. Они оказались так близко, будто уже сидели за одним крохотным столиком в кафе над южным морем.

— Посмотри, — она торопливо и ласково указала через своё плечо на окно, за которым ярко голубело не то земное небо, не то средиземное море. — Здесь просто замечательно, ты обо всём забудешь…

Элиза даже с усталым лицом была очень хороша, и смотреть на неё было одно удовольствие для любого нормального человека. Но Джерри уже не чувствовал себя нормальным.