Александр Фед - Ариадна обрывает нить

Слова, слова, слова… В начале было слово, гласит древняя мудрость. Одни слова порождают мудрость, великие начинания, другие – несут с собой смерть и разрушение. Так, говоря о том, о сём, человечество договорилось до двух мировых войн, а далее, до мирового кризиса. Впрочем, оно не придумало ничего нового, чтобы преодолеть, рождённый в словах, кризис. Идеи – слова, гипотезы – то же слова, проекты и планы – слова, слова, слова.

Однако самое страшное – это слово, брошенное человеком. Слово – призыв, слово – намерение, слово – клятва или горделивое утверждение, вызов, брошенный богам и Мойрам. Легко даются необдуманные обещания оформленные в словах. Страшно собирается дать за данные когда-то клятвы и зароки.

Каждый человек вплетает свою судьбу в нить из слов, клятв и обещаний, не отдавая себе отчёта, что судьба одна, а слова не вернёшь, что все они, как дамоклов меч, могут нависнуть над тонкой пряжей судьбы, грозя оборвать её в самый не подходящий момент.

Жаль, что мы не учимся на чужих ошибках. Впрочем, может это не так, может пример чужих клятв и обещаний, остановит нас в нужный момент, заставит задуматься о последствиях, о неотвратимости судьбы, когда жребий брошен. Как знать, может, чужой пример остановит нас от горделивого вызова, от необдуманной клятвы, от желания поставить на кон всё, даже свою жизнь.

Алле Рыбаковой,

жене и удивительно талантливому человеку

17 августа 2010 г.

АРИÁДНА – в греческой мифологии дочь критского царя Миноса, внучка солнца Гелиоса. Когда Тесей был со своими спутниками заключён в лабиринт на Крите, где обитал Минотавр, Ариадна спасла его. Она дала ему клубок нити («нить Ариадны»), разматывая который, он нашёл выход из лабиринта.

Мифы народов мира, Том 1

МÓЙРЫ – буквально «часть», «доля», отсюда «участь», которую получает каждый при рождении. Наиболее распространённый миф – о трёх сёстрах-мойрах. Архаические мойры – дочери ночи, также породившей смерть, сон, Немезиду… Имена мойр – Лахесис («дающая жребий»), Клото («прядущая»), Атропос («неотвратимая»). Лахесис назначает жребий ещё до рождения человека, Клото прядёт нить его жизни, Атропос неотвратимо приближает будущее. В эллинистическую эпоху с мойрами конкурирует богиня Тиха (римская Фортуна, богиня случая), характеризующая неустойчивость и изменчивость жизни.

Мифы народов мира, Том 2

Необычайно красивый, по-летнему солнечный, осенний день. Жёлто-красные клёны и красно-вишнёвые вязы выстроились вкруг, охватывая цветастым, пушистым, шелестящим кольцом своих крон небольшой сквер, ограниченный овалом невысокого чугунного заборчика. Это красочное великолепие сквера, втеснённое в старинные жёлтые дома, украшенные лепниной, было залито жёлтым, всё заполняющим светом. Создавалось впечатление, что в фарфоровую вазу, искусно расписанную древними мастерами, из заварного чайника влили густой отвар липового цвета.

Местные жители: старики, сидящие парочками на витых чугунных диванчиках, и молодые мамочки, с колясками и сопящими в них младенцами, – заняли свои привычные, закреплённые за ними места, в этом жёлтом мире без теней. Сторонние: гуляющие, случайно забредшие, заблудившиеся и мимо пробегающие, спешащие по своим или служебным делам, – относительно равномерно распределились по многочисленным булыжниковым дорожкам цвета кожи мокрого бегемота, исчертившим весь сквер, как детские «классики», делящие на квадратики старый, с проросшей травой асфальт школьных дворов.

Странно, но Он, как бог или воздухоплаватель с воздушного шара, рассматривал мир сквера с высоты птичьего полёта. К своему удивлению, в этой разноликой массе идущих в никуда людей Он увидел себя. Меняя дорожки, осматривая внимательно и с умилением старинную красоту сквера, сидящих стариков и прохаживающихся мамаш, Он, не торопясь, следовал к дальнему, противоположному углу сквера, где виднелись дома интересующей его улицы.

Неожиданно всё задрожало, расплылось, как в потоке горячего воздуха, и в этот самый миг сознание покинуло его, воздухоплавателя, переместившись в него же, но идущего по скверу. Оказавшись в этом жёлтом, густом настое, в мире без теней, Он впервые смог заглянуть в лица людей, заполнивших пространство сквера. Его удивили, нет, поразили их глаза.