Марина Казанцева - Рушара

Стражники мгновенно швырнули в розовую массу отчаянно извивающегося крокодила, а следом и аллерса. Пронзительный крик птице-человека оборвался, когда протоплазма чавкнула и поглотила обоих. Её поверхность принялась интенсивно перемешиваться.

— У нас есть пара минут, чтобы побеседовать. — деловито сообщил Рушер. — Итак, я слушаю тебя, пророк. Ты что-то хотел сказать мне. Я был бы рад с тобой сотрудничать. Видишь ли, только твоё упрямство вынуждает меня прибегать к жёстким мерам. Если бы не это, мы бы сейчас мирно беседовали за ужином. Заметь как прошло твоё задержание: никакой грубости, ничего не поломали, никого не убили. Ты не можешь отрицать, что я был терпелив. Ну, так что? Сейчас скажешь или погодишь, когда Боба кинем в переплавку?

— Рушер, ты сволочь. — сказал Боб.

— Тебе ещё не давали последнего слова. — не глядя на бывшего сокурсника, ответил Калвин, он пристально смотрел на пророка.

— К спрятанным тобой Силам живому не подступиться. — уклончиво сообщил Синнита.

— Это я и без тебя знаю. — нетерпеливо прервал его Рушер. — Однако, начало разговору положено. Вопрос второй — где? Ещё не открылось видение? Ладно, подождём пока, потому что пирожок уже испёкся.

Он указал вниз.

Из отвратительной розовой массы выползала на помост здоровенная тварь, помесь крокодила и человека — два существа слились в нём и образовали новое. Крылья аллерса утратили сиреневый цвет. Оперение на них частично заменилось костяными пластинками. Новый синкрет встал на задние конечности и затряс крыльями, избавляясь от протоплазмы. Он задрал вверх голову и бессмысленно посмотрел на людей круглыми глазами. Морда его карикатурно напоминала человека, но челюсти мощно оснащены острыми зубами.

— Раньше я загружал материал всей кучей. — озабоченно признался Рушер. — Протоплазма его разъединяла на составные части и соединяла произвольно. Поначалу даже было интересно — такие получались гибриды! Чем разнообразнее материал, тем интереснее. Но и процент брака был велик. Приходилось снова загружать изделие в плавильню. А потом я изменил программу переплавки — теперь соединение проходит уже по генной линии. Протоплазма — это интеллектуальный синтезатор — сама разбирает что куда. Сегодня мы выпекаем солдатиков. Примечательно, что они теряют память — остаются только самые необходимые инстинкты: жрать и убивать. Вот, Моррис, что такое переплавка. Некоторые считают, что обычная смерть куда лучше. Но это дело вкуса. Эй, тебя будут звать Чах! Понял?

— Понял. Чах. — просипело существо и, тяжело ступая бронированными лапами, направилось на выход под платформой, где стояли пленники.

Алисия от ужаса и отвращения едва держалась на ногах. Побледневший Моррис с трудом оторвался от страшного зрелища — он прекрасно понял намёк Владыки. Не зря его и Алисию вывели на одну платформу с пленниками. Это было предупреждение: будешь играть с Владыкой, попадёшь в переплавку.

— В вот и новый экземпляр. — явно издеваясь, проговорил Рушер. По его знаку открыли ещё один куб, из него вышла, ковыляя и волоча крылья, большая нахохленная птица.

— Орнарта! — вдруг крикнул сибиан.

— Синнита! — простонала слепая орнитка-сказительница. — Синнита, ты-то зачем?!

— Я буду говорить! — пророк повернул к Рушеру своё великолепное лицо.

— Конечно, будешь. — охотно согласился тот. — Но не сейчас. Потому что этого момента я ждал давно.

Рушер уже собрался подать знак, но не успел — действие прервал Мелкович. Он схватил за руку одного стражника, который увлёкся, рассматривая протоплазму и неосторожно приблизился к краю, и скинул его в розовую массу. Но остальные синкреты тут же навалились на Боба, повалили на пол и поволокли к краю платформы.

— Я буду говорить! — снова закричал сибиан. — Только пощади его!

— Вот как? — удивился Владыка. — Старую Орнарту тебе, значит, не жалко? Ну, хорошо. Отпустите пока нашего героя. Итак, Синнита, где хранится моя Сила?

— Мне плохо видно. Видение нечёткое. Ты наложил заклятие — живое не приблизится к хранилищу твоей Силы.

Рушер поджал губы, глаза его мстительно сузились, руки вцепились в перила. Мелкович тем временем поднялся и теперь стоял на самом краю помоста, возле Синниты. Внизу тяжело вздымалась протоплазма, вздыхала, шлёпала пузырями, ждала новых жертв.

Пророк посмотрел вниз, потом снова поднял глаза на Рушера. Лицо Синниты было бесстрастным, и это явно вывело Владыку из себя. Он уже протянул руку, желая отдать новое приказание. Кого велит он бросить в переплавку на этот раз? Орнарту или Мелковича? Но тут ему снова помешали. На лице Владыки выразилось изумление — такого он явно не ожидал.